История войны и владычества русских на Кавказе. Деятельность главнокомандующего войсками на Кавказе П.Д. Цицианова. Принятие новых земель в подданство России. Том 4. Николай Федорович Дубровин
втихомолку через Астрахань, Кизляр и Кавказское ущелье, посланный прибыл в Тифлис в марте 1803 года. Он привез письмо, в котором хан писал, что уполномочил своего молочного брата Ала-Верды-бека уведомить главнокомандующего «о покорности и послушании» хана русскому правительству.
Сознавая вполне, что князю Цицианову хорошо известны как характер, так и поведение хана, Хусейн не желал входить с ним в сношение и, надеясь обманом и различного рода изворотами усыпить бдительность нашего правительства в Петербурге, просил об отправлении своего посланного к высочайшему двору. Заручившись решением в Петербурге, он думал обойти князя Цицианова и получить помощь без всяких обязательств. Главнокомандующий не согласился на отправление в Петербург Ала-Верды-бека, и тогда последний передал ему письмо хана на имя императора, в котором тот, прося защиты, писал, что «все Высочайшие повеления будут приняты мною с покорностью».
В ответ на это Ала-Верды-беку было объявлено, что если он действительно имеет неограниченное полномочие от своего хана к заключению условий на уступку города Баку вместе с гаванью и на вступление хана в подданство России, то дал бы главнокомандующему письменное обязательство, которое могло бы служить документом и опорою для обеих договаривающихся сторон.
После предварительных и долгих объяснений Ала-Верды-бек написал собственноручно условия, по которым Хусейн-Кули-хан, со всем своим семейством, городом Баку и всем тем, что Баку издревле принадлежало, готов был поступить в подданство России «на вечные времена и непоколебимо». Обеспечение города, постройку пристани и других пособий для поддержания и развития торговли он предоставлял русскому правительству, а взамен того просил свободы вероисповедания, введения русского гарнизона в городе Баку для защиты его от внешних врагов, оставления образа правления страны на прежних правах в его власти[35] и, наконец, разрешение строить суда в Астрахани и отдавать их внаем.
Донося об условиях, заключенных с Ала-Верды-беком, и имея в виду, что для исполнения составленного предположения о пределах, которыми должны были ограничиться владения паши в Грузии и вообще в Закавказье, князь Цицианов признавал необходимым ныне же занять Дербент и Баку нашими войсками.
Указывая на выгоды иметь в своих руках столь важный порт на Каспийском море, каким был Бакинский, главнокомандующий просил об усилении его двумя полками и присовокуплял, что другого столь удобного случая для занятия этих двух пунктов не будет.
«Честолюбивый и предприимчивый Шейх-Али-хан, – писал князь Цицианов[36], – ищет, посредством нашего пособия, низвергнуть Мустафу-хана Шемахинского, дабы на место его поставить двоюродного брата его Касим-хана, который теперь находится в Дербенте и у которого за сию услугу намерен выговорить уступку провинции Сальян, по ханству Кубинскому, предкам его принадлежавшую. Посланец дербентский Медет-бек открыл мне, что
«Долгом поставляю донести, – писал при этом князь Цицианов, – что под словами: «на прежних правах» заключается, по разумению посланца, и смертная казнь. Но, как упорство его устрашало меня несостоянием сего постановления, и как 1-я и 2-я статьи, повергающие город и хана бакинского в совершенное подданство, дают неоспоримое право не терпеть смертной казни, то я решился оставить сей пункт…» См. Всеподдан. pan. 31 марта 1803 г. Арх. Мин. иностр. дел. 1 – 10, 1803–1806, № 2.
В рапорте Г. И. от 8 января 1803 г. Арх. Мин. иностр. дел. 1 – 10, 1803–1806 гг., № 2.