История войны и владычества русских на Кавказе. Деятельность главнокомандующего войсками на Кавказе П.Д. Цицианова. Принятие новых земель в подданство России. Том 4. Николай Федорович Дубровин
управления Мингрелиею; хотя сомнение в исполнении обещаний вкрадывалось и в его душу, но он имел не столько характера, чтобы довести до конца начатые переговоры. «Отдал я себя самого, – писал он князю Цицианову[121], – всемилостивейшему монарху российскому, да от сего дня буду я рабом (подданным) его непобедимой империи». Дадиан писал, что оба его посланные «дарованы благодатью верности ко мне и им дал я полную власть (полномочие) по приказанию вашему, и сии объявят и утвердят написанным мною письмом, клятвою и обещанием мое покорнейшее рабство российскому монарху и пребывание мое под твоим правлением и надзиранием».
Предавая себя и владение свое в безусловное подданство России, Дадиан просил, в знак милости и расположения императора Александра, прислать ему саблю. Относительно продовольствия войскам он обещал доставлять его, хотя и писал при этом, что в Лечгуме и Сванети можно иметь «хлеб и ячмень в пропитание там находящимся и нам», но в Одиши можно найти только гоми, просо и кукурузу. Зато, по словам Дадиана, «мяса и вина есть изобильнее в земле нашей, и можно, кажется, войскам вашим, которые у нас будут, иметь пропитание».
Соглашаясь на уничтожение смертной казни, Дадиан спрашивал: «Человекоубийцам или великим пред Богом преступникам, или ожесточенным в грехах и необращающимся от них, или пленникопродавцам и ворам какой должно делать и суд, и воздаяние? Прошу приказанием вашим дать мне наставление, ибо известно вашему благоразумию, что земля наша не есть регулярная и имеет много законов, Моисеем учрежденных. И для того, кажется, учреждение сие, как то: смертная казнь, отрубление рук и ног или избодение глаз, введено в землю нашу, что не имеем отдаленных мест для ссылки или удаления от земли нашей, как то у вас есть Сибирь и узаконенное по телу наказание».
Вскоре после того владетель Мингрелии сам, без всяких побуждений и намеков с нашей стороны, обратился с просьбою к князю Цицианову о дозволении ему прислать в Тифлис сына в качестве аманата. Хотя подобное принятие и утверждение в верности можно считать унизительным для дающего аманата и плохим обеспечением для берущего его, но, имея в виду, что этот способ удостоверения в верности был весьма обычен в Азии, князь Цицианов признавал весьма полезным воспользоваться предложением князя Дадиана[122]. Он просил разрешения императора Александра отправить его в Россию под предлогом воспитания, приличного его рождению, на что и последовало высочайшее разрешение.
Между тем, для постановления окончательных условий подданства, главнокомандующий отправил в Мингрелию полковника Майнова, который 1 декабря 1803 г., в селении Дидичала Одишийской провинции, имел свидание с князем Григорием Дадианом. Вручивши ему вместе с письмом главнокомандующего и просительные пункты, от лица его составленные, Майнов просил о назначении дня присяги. Подписавши просительные пункты 2 декабря, владетель Мингрелии послал повсюду приказание, чтобы первосвященники, князья и дворянство собрались к нему.
От 21 августа 1803 г. Акты Кавк. археогр. комиссии, т. II, № 908.
Всеподдан. рапорт от 27 октября. Арх. Мин. иностр. дел, 1–7, 1803–1807, № 57.