История войны и владычества русских на Кавказе. Деятельность главнокомандующего войсками на Кавказе П.Д. Цицианова. Принятие новых земель в подданство России. Том 4. Николай Федорович Дубровин
Константина. Царь Соломон больше всего боялся согласиться на это потому, что не знал, где Константин будет оставлен на жительство. Он боялся, чтобы царевич не остался в Тифлисе и тем не способствовал бы смутам и волнениям в Имеретии.
Опасения Соломона основывались на противоречии, будто бы им найденном в требовании нашего двора. В грамоте императора Александра к Соломону, доставленной ему коллежским советником Соколовым в 1802 году, говорилось, что царевич Константин призывается к высочайшему двору на всегдашнее пребывание в России, а в рескрипте императора Александра к князю Цицианову, от 23 февраля, между прочим упомянуто было о возвращении царевича в дом матери его, которая имела позволение остаться на жительстве в Грузии. Это недоразумение и составляло главную заботу Соломона, который откровенно высказал надворному советнику Броневскому свое опасение, «чтобы пребывание царевича Константина близ пределов имеретинских не произвело пагубных для него следствий в умах подданных царства Имеретинского».
На публичной аудиенции, в присутствии всех князей, составляющих совет, Броневский совершенно неожиданно получил заявление Соломона, что он не может освободить Константина. Имеретинский царь говорил, что для него легче отдать все царство Имеретинское, нежели выпустить царевича из крепости и повергнуть Имеретию в междоусобие. При этом Соломон с самонадеянностью отозвался, что никакая сила не может исторгнуть Константина из заключения. Броневский отвечал скромным замечанием, что достоинству Российской империи неприлично грозить и хвалиться своим могуществом, но что вторичное посольство, оставшись безуспешным, может навлечь на царя справедливый гнев русского императора; что если этот ответ есть последний и решительный, то он завтра же оставит Имеретию.
Соломон с некоторым замешательством уклонялся от решительного ответа, и Броневский располагал выехать на следующий день. Но в ту же ночь князь Кайхосро Церетели, первый сардар Имеретинский и митрополит Кутаисский прислали просить Броневского, чтобы он, хотя под предлогом болезни, остался еще один день, и что они употребят последние средства к склонению царя на освобождение царевича Константина. Броневский исполнил их просьбу, и действительно на следующий день Соломон пригласил его к себе и объявил, что с полною доверенностью к обещанию императора Александра сохранить Имеретию от всех возмущений и удостоить оную покровительством он решился предать «жребий царства Имеретинского в священные руки Александра милосердного и отправить царевича Константина к высочайшему двору».
Таким образом, царевич Константин был освобожден из заточения в крепости Мухури, в которой содержался в течение 10 лет в самом жалком состоянии, не имея не только приличной, но и необходимой одежды[132].
30 мая царевич Константин прибыл в Тифлис, в сопровождении Броневского и князя Соломона Леонидзе, названного вице-канцлером Имеретинским. Последний имел с собою грамоту к императору
132
На покупку вещей для одеяния царевича, именно:
За кусок коленкору 13 руб., за два куска персидского шарбату 26 руб., за кусок китаи с цветками 8 руб., за три куска китаи без цветов 18 руб., за синюю шаль на кушак 40 руб., за три куска дараи 27 руб., за саблю 150 р., за сукно на три кафтана 52 руб. 94 к., за кусок парчи 40 рублей.
Итого 173 червонц. 2291 руб. 60 коп.
Подарена царевичу лошадь сивая с турецким серебряным убором и таким же серебром набранным чепраком, присланная мне (то есть князю Цицианову) в подарок от карсского паши, счисляющаяся по приходной о подарках книге казенною (см. pan. князя Цицианова Г. И. 27 июня 1803 г., № 23).