История войны и владычества русских на Кавказе. Деятельность главнокомандующего войсками на Кавказе П.Д. Цицианова. Принятие новых земель в подданство России. Том 4. Николай Федорович Дубровин
нашу признательность и начать государствование наше над Мингрелиею изъявлением вам милости нашей и благоволения. Сопричисляя вас к подданным российским, не расширение пределов империи, толико уже обширной, желали мы, но болезнуя о бедственном состоянии жителей Мингрелии, отвсюду соседями утесняемых, и милосердуя о них, склонились мы принять и сей единоверный нам народ под сильную защиту и покров России, под сению коей да успокоится столько долго обуреваемая Мингрелия и вкусит мир, тишину и безопасность, наравне с прочими областями, Российскую империю составляющими.
Удовлетворяя прошению вашему, мы повелели главнокомандующему в Грузии неукоснительно оградить сие новое достояние наше отрядом войск наших.
0 прочих же просьбах ваших не умедлим дать разрешение, уверяя вас предварительно, что усердием своим заслужили вы благоволение наше, коего несомненные знаки ощутите вы, как устроением участи собственно вашей, так и будущего благоденствия дома вашего».
Приняв Мингрелию в подданство России, петербургский кабинет не соглашался на некоторые просьбы Дадиана[125]. Он находил неудобным оставить после того за Дадианом достоинство владетельного. Дадиан назван был начальствующим Мингрелией. Перемену эту, казалось, не трудно сделать потому, что последнее звание весьма близко подходило к положению сардара, звания, которого добивался сам Дадиан. Суд и расправу не находили возможным предоставить владетелю Мингрелии, а думали, чтобы он производил их именем государя. Постоянное угнетение народа от самовластных налогов заставило наше правительство признать необходимым назначить Дадиану особое жалованье, с тем чтобы он не взимал уже никаких податей с народа в свою пользу.
То, что кажется удобным и легко выполнимым в кабинете, оказывается часто на деле несостоятельным. Князь Цицианов находил невозможным сделать изменения в постановлении, заключенном с Дадианом, по крайней мере до тех пор, пока Мингрелия не будет занята нашими войсками. Отнимая у Дадиана название владетельного князя, правительство наше отнимало одно из самых главных условий, только при сохранении которых он решился вступить в подданство. Страх, вместе с лишением титула лишиться и самого владения, мог уклонить Дадиана от подданства. Он мог даже заставить его отложиться от подданства, «и тогда, – писал князь Цицианов, – насильственный вход войск, в земле, покрытой густейшими лесами, и в земле, не имеющей ни дорог и мостов на широких реках, будет стоить несколько тысяч воинов».
«Суд и расправа, – писал он в другом донесении, – именем государя императора, с чем сопряжены формы канцелярские в безграмотной земле, где очень мало есть людей, умеющих писать, должны поразить и устрашить князя Дадиана.
Оставя то, что не токмо я, но и все по мне главноуправляющие лишатся доверия от соседей, каковое я уже и потерял увозом членов царственного грузинского дома из Грузии, хотя оно было необходимо, и сие-то есть единственная причина двухмесячной моей негоциации с имеретинским
Чарторыйский князю Цицианову 20 марта 1804 г. Арх. Мин. иностр. дел, 1–7, 1803–1807, № 5.