Пассажиры колбасного поезда. Этюды к картине быта российского города: 1917-1991. Наталия Лебина
комсомольских антицерковных кампаний на улицах городов часто звучали антирелигиозные песни на слова Демьяна Бедного и Владимира Киршона. Антирождественские демонстрации 1923 года прошли мирно, хотя в Екатеринбурге у Златоустовской церкви комсомольцы все же подрались с верующими245. В целом «комсомольское рождество» не нарушило привычную атмосферу праздничной повседневности. «Политизированное» молодежное веселье на улицах городов, как ни парадоксально, у части населения даже усилило приподнятое настроение. Шествия комсомольцев по форме напоминали традиционные русские Святки, также имевшие карнавальную основу и элементы кощунственного смеха, восходящего еще к языческим временам. Это были присущие российской ментальности приемы осмеяния религии. Действительно, в России испокон веков сосуществовали высокий уровень веры и осмеяние ханжеской святости и напускного благочестия246.
Благополучно завершившаяся кампания дала право ЦК РКСМ продолжить свою антирелигиозную деятельность. 26 января 1923 года бюро ЦК комсомола приняло решение: «Принять постановление <…> об установлении 7 января „днем свержения богов“ и ежегодном проведении его по СССР»247. Но ЦК партии большевиков придерживался иного мнения. В феврале 1923 года антирелигиозная комиссия при ЦК ВКП(б) пришла к выводу о необходимости воздержаться от шумных шествий и карнавалов и придать антирелигиозной работе более серьезный характер248. С весны 1923‐го власти начали скрупулезно придерживаться статей УК РСФСР о свободе исполнения религиозных обрядов. Крупные церковные праздники и прежде всего Рождество, считавшиеся по советскому календарю нерабочими днями, стали отмечаться если не официально, то во всяком случае публично. Более того, в Петрограде, например, руководство города в 1923–1925 годах определяло место проведения рождественских гуляний.
Одновременно комсомол не оставил попыток внедрить новые формы быта, на фоне которых привычные церковные торжества выглядели бы патологией. В 1924 году в Ленинграде комсомольцы в предрождественские дни пытались собирать людей в клубах. На политизированных вечеринках предлагалось заменить церковные праздники революционными249. Например, ленинградские комсомольцы предлагали начать «постепенное превращение старой Троицы в новый праздник „окончания весеннего сева“»250. В это же время в Ярославле возникла идея отмечать вместо праздника Вознесения – день Интернационала, в Духов день – годовщину расстрела рабочих в июле 1918 года, в Преображение устраивать торжества по поводу ликвидации белогвардейского мятежа в городе, а Успение объявить днем пролетарской диктатуры. Все названные даты по-прежнему должны были оставаться нерабочими. Такая «беспринципная» позиция обывателя объяснялась очень просто. В 1924 году днем отдыха уже перестал считаться праздник Воздвижения, а в 1925‐м – Крещения и Благовещения.
Координаты подвига 96.
Подробнее см.: Лихачев, Панченко, Понырко.
РГА СПИ. Ф. 1. Оп. 3. Д. 4. Л. 82.
Известия ЦК 1923 203.
ЦГА ИПД. Ф. К-601. Д. 537. Л. 5, 33, 61.
Там же. Л. 61.