Коктейль для королевы Виктории. Григорий Лерин
окончательно испортилось настроение. Она больше не улыбалась ни мне, ни своим мыслям, и, допив большими глотками кофе, я засобирался.
Лариса сама проводила меня до двери. Я попрощался и шагнул через порог, но она поймала меня за полу пиджака.
– Подождите! Виктор, я вам не так сказала. Руслан Александрович не станет никого убивать. Он вовсе не такой, как вы могли подумать. Я ему все расскажу, а он мне пообещает. Он для меня готов сделать все, что угодно, он сам так говорил.
Я посмотрел в ее тревожные глаза и улыбнулся, очень надеясь на ответную улыбку.
– Он сделает для вас все, Лариса. Но если вдруг он совершенно случайно оторвет головы тем подонкам, которые вас обидели, от меня об этом никто не узнает, обещаю вам. Мы ведь уже договорились о доверии, помните?
Лариса кивнула, и мы еще раз попрощались. Без улыбок.
*** *** ***
Не могу сказать, что задача показалась мне простой, но я испытывал сильное желание помочь Ларисе, и мне повезло.
В почтовое отделение я проник через отдел доставки и угодил прямо на утреннее чаепитие. Не в первый раз я прикрылся грозной личиной инспектора налоговой службы и своим малопонятным удостоверением. Кроме того, я был вооружен коробкой конфет и очень опасен личным обаянием.
Человека, отославшего в течение двух месяцев сумму в пятьдесят тысяч рублей, женщины, сидящие на трехстах в месяц, конечно же, запомнили и обсудили. Тем более, что он не походил на нового, или какого-нибудь другого русского, потому что прибыл на почту без джипа и говорил с трудом, хотя и трезвый.
Я подумал, что джип значительно бы облегчил мое положение, но тут заявилась подвыпившая уборщица тетя Аня и предельно упростила дальнейшие поиски.
– В семнадцатом доме живет, – отчеканила она не терпящим возражений тоном. – На каком этаже – не знаю, а дом, точно, семнадцатый. И никакой он не нерусский. Больной он – точно вам говорю!
Дальше все пошло, как по маслу. Во дворе семнадцатого дома степенно жмурилась на солнце стайка многозначительных бабулек. Они сдали мне соседа даже без предъявления удостоверения, продали вместе с именем—отчеством, номером квартиры и диагнозом, заслуженно гордясь полным контролем над подшефной территорией.
Так я совершенно нежданно-негаданно нашел Виталия Ивановича Леднева – отца Ларисы.
Он ушел из семьи, когда девочке стукнул годик. Ушел, потому что пил, или пил, потому что ушел – я как-то не очень понял. Через пятнадцать лет увидел дочь-чемпионку по телевизору, пил и плакал, и откуда-то опять уходил. Во все глаза смотрел Летнюю Олимпиаду, водку в рот не брал, чтобы не пропустить, но выступления Ларисы так и не дождался. Снова запил, попал в больницу. С соседом по палате написали гневное письмо в спортивную газету – почему не взяли в сборную Ледневу? Почти одновременно получил ответ из газеты и свой собственный неутешительный диагноз. Бросил пить, разузнал адрес, поменял оставшуюся от родителей