Простая история. Амрита Альгома
конфетных бумажек, ластик с кривовато отхваченным чем-то острым углом, кусок дорогого карандаша, тщательно заточенный. И телефон. Надо позвонить её родителям: если у них возникнет желание прояснять для себя, чем занята их дочь, у него может не оказаться времени на приличный ответ. Он усмехнулся, вспомнив собственный злобный тон во время звонка Николь.
С сожалением выпрямившись, торопливо вернулся к пульту, ещё издали приглядываясь к своему экрану. Теперь время полетело незаметнее и потому быстрее. Джеф, чтобы сразу закрыть один свой канал данных, подключился к сети, нажав на повтор последнего звонка.
– Коган, – кратко сказал он, услышав знакомый мужской голос. – У меня мало времени. Николь заснула. Когда закончится моё дежурство, я сообщу, что мы выезжаем, – и добавил, услышав ответное "спасибо". – Всё в порядке.
Ветер постепенно стихал, передвигая тучи на юг. Когда проглянуло небо, посверкивая блёстками звезд, стало ясно: ожидавшейся грозы не будет. Теперь до утра никаких местных рейсов: ночь вошла в свои права. Остались только проходящие самолёты, плывущие над "башней" в темной высоте, видимые лишь на экране локатора. Время отдыха диспетчеров ближней зоны. Некого направлять на посадку, некого выводить на взлет: ночь.
Для "ямы" самое трудное время дежурства. Биологические часы диктуют организму: пора спать, голова тяжелеет, а рейсы остались самые ответственные. Казалось, в этой тишине остановилось и время, но Джефу трудно было попасться на эту удочку заторможенного мозга. Постоянный контроль заставлял каждое мгновение бросать взгляд на часы в углу экрана. Секунды плыли с его ответами и голосами пилотов, сливаясь, нанизывали на прошлое минуту за минутой, слагая в ночь. Выдерживать пресловутые два часа до перерыва становилось всё тяжелее и тяжелее.
– Эй, Джеф, детка! Мы принесли тебе твоё молоко! Смотри, не задень,– рявкнули над ухом.
Джеф поморщился. Кто ещё так может, кроме Харта? Наушники насквозь пробивает, как пожарная сирена. Поднял голову. Так и есть Хартли громогласно скалился, пока Клод пристраивал стаканчик на обычное место. Джеф в который раз удивился: как он угадывает, куда его поставить, до миллиметра. Клод уже стоял за плечом, внимательно изучая позиции сигналов на экране. Хартли, проходя, взглянул на монитор Адама: там маячил один светящийся зайчик. Бросил, раздеваясь на ходу:
– Сдавай вахту, толстый Баррель. Я пойду сброшу груз.
У них в "яме" диспетчеры часто оставляли свою одежду в комнате отдыха. Здесь не было шкафчиков, как в раздевалке, зато присутствовала домашняя вешалка. Хартли, как истинный любитель уюта, эту вешалку просто обожал. Он мимо пройти не мог, чтобы не воспользоваться её услугами. У него всегда всё в порядке, что даже странно при его ухарстве. Джефа постоянно впечатляла эта собранная точность, не зависящая у Харта от настроения совершенно: лучшее проявление педантизма. Куртку – всегда в шкаф, в домашних туфлях по саду не ходим и никаких поблажек во время болезни, вроде отвертеться от