Шаги в глубину. Сергей Цикавый
же указательный палец в воздушный фильтр.
А вот дальше пришлось опустить голову. Отобрать оружие – раз. Выстрел под сочленение на шее – два. Пнуть труп навстречу второму – три.
Mein Gott, обожаю арифметику.
Оборванцы бежали от ограды в металлическую степь, за мной гудела оголодавшая изнанка, и три охранника уже легли в пыль, когда грохнул первый взрыв. Отвлекаясь от подкрепления, я подняла голову.
Катер поймал ракету прямо рылом, вторая раскроила ему оперение, а потом на месте падающей капли полыхнул взрыв. На землю бросило всех: меня, солдат, пытавшегося встать Дональда.
Тишина, в которой звенел тонкий писк. Озноб, когда горячее всего кровь, плеснувшая из ушей. Я скрипнула горькой пылью Х67 и, не вставая, выставила ружье перед собой: пусть это плохой ствол, но даже с таким подыхать веселее. Разрезать сетку слева – там, где ближе всего летное поле и катера, а теперь можно отстреливаться, не думая о ставке на «зеро».
Солдат пока было мало, они залегли в пыль, понимая, что ни к чему геройствовать. Я стреляла из-за трупов охранников, по ним уже попали пару раз, и в раскаленный воздух ворвался смрад горящего мяса. Излучатель грелся, он жег мне руки, и казалось, что подпалена уже моя собственная ладонь под цевьем.
Никогда, слышите, никогда не экономьте на охлаждении, гады. Вдруг мне придется стрелять из вашего оружия?
В небе звонко хрустнуло, будто кто-то сломал огромный кусок стекла, и я невольно подняла взгляд. Из дымного облака, которое все плакало горящими ошметками катера, к земле опускалось пылающее синевой распятие. Широко раскинув руки и запрокинув голову, в ореоле крылатого свечения на поле боя падал последний гвардеец Его Меча.
Зеро.
Лиминаль ускорилась метров за двадцать до поверхности и приземлилась так, что плита перекрытия вздрогнула. Ближайшего к ней солдата подбросило и порвало в пыль.
«Нисхождение боевого энергетика. Холст, масло, кровь».
Сплошное сияние померкло. Бросив один только взгляд в нашу сторону, Рея развернулась к солдатам. Рогатые наросты на спине ее скафандра взорвались дымом, и короткие кривые клинки сгустились в руках Лиминали. Поднятый на лифте легкий БТР она, похоже, решила пока игнорировать.
Я поняла, что можно отвлечься, и вовремя: во-первых, нас обходили с тыла, видно, где-то там есть грузовые подъемники. Во-вторых, пришедший в себя Дональд поднимал брошенный ударный пистолет. Вряд ли, конечно, он собирается палить по мне, но лучше не рисковать.
Выключив обормота ударом под дых, я обернулась.
Солдат размазывало по Аллее Обреченных, я без понятия, из чего там сделаны эти ножи, но им точно забыли сказать, что на некоторых солдатах были щиты. Рядом что-то грохнуло, размытый силуэт прошел сквозь БТР, и машина просто развалилась, брызжа искрами.
Еще солдаты. И еще. И еще.
Великий космос, мне было жаль этих людей. Не потому что умирали – нет, Gott behüte[1], не потому. Большинство не могло даже видеть, насколько они прекрасны – отточенные движения их смерти. Пожалуй,
Боже упаси