Шаги в глубину. Сергей Цикавый
корабле – все же разные вещи.
Я сосредоточилась на главном плане и принялась его развивать. Почти наверняка казнь преступников нашего уровня обставят с помпой, так что народ будет. Где народ – там заложники, главное прорваться к людям повлиятельнее, которыми не рискнут с ходу жертвовать.
Имелось одно «но», и это самое «но» звалось «Дональд». Чертов обормот не прорвется, при всем его везении. Побег – это мастерство хаоса, это тот же абордаж, и удача там нужна, но все же мастерство – ключевое слово. С другой стороны, а что мне Дональд? Он втянул меня в эту кашу, втянул с самого начала, с той проклятой системы красного гиганта. Вот пусть и выкручивается сам.
«Он помог тебе справиться с Джахизой».
Да, ладно, помог. Если бы ему не понадобилась доктор Карпцова, мне бы вообще не пришлось встречаться с Гончей.
«Он дал тебе новый смысл жизни».
Хах, попутно отобрав старый.
«Старый ты забрала у себя сама».
…
«Засомневалась. Заколебалась. Начала считать трупы».
Слушай, мама… Почему бы тебе не заткнуться?!
Кровавая пелена рассеивалась перед глазами, я стояла на коленях, правую руку простреливало болью, а кулак прилип к стене.
Дура. Алекса, ты дура.
Я потерла руку и легла. Так-то оно лучше. После отказа от последнего желания я могу до самой казни жить спокойно, продумывать план, надеяться и всячески себя обманывать.
«Ты опять?»
Да, я опять. Мне все равно, что я сейчас думаю – завтра будет завтра, и если смогу, я свою жизнь выгрызу. И хватит.
Входная стена засветилась, в ней словно взрезали прямоугольник, и внутрь кубарем вкатился Дональд. Я подобралась, присмотрелась к охраннику, но вход зарос слишком быстро. Раздраженно взглянув на обормота, который едва не приземлился мне на колени, я поинтересовалась:
– Ну и какого черта ты здесь?
Дональд посопел, отполз в угол. В силу габаритов камеры это у него получилось так себе. Вопрос был риторическим: очевидно же, что он просто не стал отказываться от последнего желания, как некоторые.
И хватило же наглости.
– Я п-подумал, что вместе умирать веселее.
Как мило. А еще – это мои собственные мысли минутной давности.
Бесит.
– Сидел бы у себя и думал. Если ты помнишь, казнят нас вместе.
– П-помню.
Я вздохнула:
– Ты зачем приперся?
– Так это… В-веселее же.
– Ну и как? – спросила я после паузы. – Чувствуешь подъем и радость?
Дональд промолчал. Ну прости, не оправдала. Зато хотя бы я и впрямь развлекусь.
– И что будем делать?
Он или придурок, который решил, что перед казнью бывает крутой секс, или сентиментальный дурачок, или просто трусит, и ему нужна мамочка.
– Обсудим п-план бегства?
Я хмыкнула и, поддавшись чертикам, треплющим меня изнутри, расхохоталась.
– О, mein Gott, – простонала я. – Если бы ты был