Жизнь. Наргиз Хан
мать с шаткого стула. Я моментально оказываюсь подле неё, закрываю рыдающую навзрыд женщину собой. Отец, не разбираясь, сыплет хаотичными ударами, большая часть которых пролетает мимо, но некоторые попадают в цель, я чувствую болезненные ощущения на спине, быстро сменяющую друг друга боль. Я обнимаю содрогающуюся в моих руках мать, в моих ушах, заложенных от нескончаемого крика обвинений отца,
– Дряяянь! Это ты украла! Мои деньги! Ты их украла! Сууука!
Слышатся тихие оправдания матери,
– Не я это, Витя, не я…
Кажется, что я слышу их, но не могу разобрать слов, только крепче прижимаю к себе мать, пытаясь защитить от следующих один за одним ударов или жмусь к ней из—за боли в спине от этих же ударов. Нескончаемые:
–Дряяянь!…
И:
– Не я, Витенька, не я…
Смешиваются и перестают что—то значить, когда всё неожиданно быстро заканчивается – удары прекращаются, и вокруг как будто бы становится тихо. Как будто бы…
– ТВАААРЬ! УРОООД! УБЬЮ! – этот рёв разрывает секундную тишину, я больше не обнимаю мать, но она так же скукоженно сидит в моих объятиях, я оборачиваюсь, чтобы остановить Игоря, не хочу, чтобы с ним что—то случилось… Осторожно высвобождаюсь из маминых цепких рук и молчаливого взгляда, полного ужаса и на ватных ногах поднимаюсь, чтобы добраться до Игоря избивающего отца.
Игорь давно повалил отца и теперь, корчащееся на полу мужское тело издаёт лишь нечленораздельные стоны и хрипы. Игорь бьёт ногами, сильными руками сотрясая воздух, а я боюсь… за Игоря. Он отходит от отца, чтобы взять поваленный деревянный стул, но я успеваю перехватить его за руку:
– Не надо, – выходит тише, чем мне хотелось бы, но Он слышит меня, – пожалуйста, не надо… – издалека до меня всё ещё доносятся стоны плачущего от боли мужчины на полу, слезливые причитания матери:
– Витенька, Витенька, дорогой! Тебе очень больно?
Мне тоже больно, очень больно, но я повторяю:
– Пожалуйста, остановись,… ради меня….
Я вижу, как бегают мускулы на его лице, как лихорадочно блестят глаза от не исторгнутой ярости, вижу, сжатые в одну ровную линию губы, но только крепче сжимаю его запястье,
– ради меня…
Он бросает стул в стену, и тот разлетается в мелкие щепки, а Игорь больно хватает меня за руку, уводя из этого места, на один момент я оборачиваюсь назад, чтобы разглядеть мать, обхватившую отца за голову, укладывающую его на колени, и отца, уткнувшегося в живот матери, обнимающего её – они оба плачут, шепча друг другу слова утешения. Что—то обрывается и беззвучно плачет внутри.
Я ухожу с Игорем.
Он берёт мой рюкзак из комнаты и запирает её на ключ, в полном молчании, кажется, будто больше всего он злится на меня, поэтому я тоже ничего не говорю. Спускаясь во двор, Игорь медлит возле мотоцикла, а затем решительно направляется мимо него, увлекая меня за собой. Мы ловим машину – Игорь ловит машину.
Его мускулы на лице всё