Головокружение. Дамир Гильманов
что-то неладное, или делает вид, будто ничего не происходит.
На кухне меня уже поджидал приготовленный завтрак: яичница с беконом и нарезанный ломтиками вишневый рулет. И я подумал, что разговаривал с женщиной с явной неохотой, лишь бы отвязалась, между тем она накрыла для меня стол. Хотелось что-нибудь вспомнить о ней, но мешала странная помеха, будто кто-то пытался что-то сказать, но ему не давали слова, а нарастающая головная боль словно свидетельствовала о фиаско. Ах да, это же Блинк что-то хочет сказать. Прими, говорит, пенталгин. Я так и сделал.
Казалось, что своим глубоким разочарованием женщина создает помехи даже сквозь стены. Я посмотрел на соблазнительный ломтик рулета и подумал: если она моя жена, то можно запросто подойти к ней и поцеловать, или даже, учитывая, что недурна собой, попробовать раздеть… вероятно, она и сопротивляться особо не станет, зато мы станем ближе, и тогда легче будет открыться перед ней, вот все и прояснится.
30 апреля утром – незнакомая жена
Женщина лежала на кровати с поднятыми коленями, руки на животе, смотрела задумчиво в потолок, явно не подозревая, что я мысленно уже овладел ею. Бросила на меня мимолетный, ничего не значащий взгляд, но, видимо почувствовав по моему легкомысленному виду определенную угрозу для себя, вытянула и скрестила ноги, а руки сложила на груди крест-накрест. Все эти телодвижения, произведенные одновременно и быстро, завершились глубоким вздохом смиренного недовольства. Похоже, она уже поняла, что сейчас произойдет, и заранее сдалась.
Не говоря ни слова, я прилег рядом, превратившись в стихию твердеющей плоти, пронизанной безоговорочным желанием. Женщина хотела было отстраниться, но я осторожно преодолел не слишком очевидное сопротивление и начал молча раздевать, одновременно контролируя процесс, чтобы агрессия не воспринималась ею как насилие. Бессловесная борьба быстро закончилась: она обмякла и стала безучастной – и сразу возникло ощущение обладания приятной незнакомой женщиной, которая, возможно, приходилась мне любовницей, а может быть, и женой, лучше, конечно, любовницей, меньше будет потом мороки.
После случившегося она отвернулась к стенке, демонстрируя свою неуязвимость. Лежала, раскинув руки на подушке над плечами и терпеливо ждала, когда я ее покину, – обиженная и умиротворенная в одно и то же время. Ей не удалось скрыть, что она немного завелась, хотя добросовестно старалась не вовлекаться в процесс, тем не менее я почувствовал себя победителем, который великодушно принял капитуляцию и теперь лежал на спине, упиваясь умиротворением и крушением женской гордыни.
– Где ты был? – спросила она немного погодя, но теперь ее голос звучал достаточно мягко и спокойно, к тому же теперь появилось ощущение интимной сопричастности. Тем не менее мне не хотелось говорить, что именно со мной случилось, тем более я сам еще не понял, и все же требовалось как-то выходить из запутанной ситуации.
– Интересный вопрос, – начал я на ходу придумывать легенду. – Где же я мог быть, кроме как