Вкусно с Олейной, или Девушка из дома, что на окраине села. Николай Георгич
к смертной казни, и уже через несколько дней после приговора мы покинули Ужгород.
– Ты никогда не рассказывал, что раньше жил там.
– Да дочка, не рассказывал. Пришлось вот только сейчас. Там я провел свою бурную молодость. Я уезжал со слезами на глазах. Мне нравилось то место, где мы жили. У нас был свой небольшой дом в старом городе. Хороший дом. Может быть, ты когда-нибудь побываешь там.
Алла растянула губы, пытаясь улыбнуться. У нее все нутро горело от всего услышанного от отца, и она знала, что это еще не все. Все самое страшное еще впереди.
– С запада мы поехали на север. Брат отца поехал с нами, чтобы помочь нам устроиться. Мне тогда было двадцать восемь лет. Но и на новом месте нас преследовала эта душевная ноша, и куда бы мы ни поехали, она повсюду была бы с нами. Я это знал. Мы срослись с этой ношей. Иногда приходили такие моменты, когда хотелось остановиться, особенно, когда я осознавал, что делал. Но досадней всего становилось за то, что я не мог этого сделать. Я не мог остановиться, потому что это мой способ жить. Наш способ жить, существовать. Поэтому мы поселились здесь, в сельской тиши.
Виктор тяжело выдохнул и погладил рукой у себя под правым подреберьем, стараясь не выдать на лице боль.
– С тобой все в порядке?
Виктор, молча, кивнул.
– Это печень дочка. Печень… – Как ему не хотелось покидать этот мир именно сейчас, когда его дочь на глазах превращалась в настоящую красавицу, и именно сейчас ей нужна была его поддержка. – Главное Алла, оставайся сама собой до самого конца, даже в самые трудные минуты. Это и будет твоим собственным я. Твоя интуиция укажет тебе место, где ты сможешь обрести покой, а душа с сердцем укажут человека, на которого сможешь положиться. Иногда обстоятельства смешивают твои чувства, и ты не знаешь, как правильно поступить, погружаясь в эмоции, их просто не слышишь. Не допусти этого. Однажды я приобрел все. У меня были деньги, машина, любимая женщина. Меня захлестнула волна самоуверенности, и она меня же погубила. Я расслабился, посчитав себя баловнем судьбы. Я наслаждался, я упивался в огненных страстях любви. Рядом была всегда она – любимая женщина. Особенно я был счастлив, когда она родила тебя.
– Ты о ком папа?
– О твоей матери. О твоей настоящей матери. – Он достал с бардачка небольшой коричневый блокнот, зашарпанный временем и протянул дочери. – Открой, – сказал он.
Алла бережно открыла блокнот. С внутренней стороны обложки была вставлена фотография молодой девушки. Ее темные волосы спадали на плечи, а карие глаза были так похожи своими раскосами на глаза Аллы. Дочь резко глянула на отца.
– Это твоя мать, – не глядя на дочь, сказал он.
– Где она сейчас?
Отец отрицательно покачал головой.
– Ты не знаешь?
– Ее нет.
Его лицо побагровело и, казалось, задрожали губы. Но взгляд оставался прежним, четким. Перед дочерью он не хотел пускать слезу.
– Ее больше нет, –