Утро любви. Виктор Николаевич Рубцов
писателей позапрошлого и прошлого веков. Но особенно нравились, лишенные напускного ханжества, рассказывающие о не придуманных, как ей казалось, историях повести и романы Жоржи Амаду о Донне Флор и двух ее мужьях, "Пастыри ночи" и другие, полные натуральной жизни и самых откровенных любовных сцен. Некоторые из них она перечитывала по несколько раз, испытывая в душе и теле еще до конца не осознанное, но уже реально заполнявшее ее наслаждение. Особенно ей нравилась сцена первой брачной ночи доны Флор с ее вторым мужем – доктором Теодоро. "… Теодоро не стал шептать нежных, безумных слов, но попытался стянуть с нее простыню. Он положил свою голову с иссиня-черными волосами к ней на грудь и ласково поцеловал ее в щеку, а затем в губы тем самым поцелуем, какого она ждала. Пораженная дона Флор замерла и почувствовала, как рука мужа скользнула к краю батистовой рубашки. Все произошло быстро и очень целомудренно. Совсем не так, как представляла себе это дона Флор…" – эти слова из книги часто приходили на ум Лизе, погружая ее в мечтательные раздумья. Какого же поцелуя ждала дона Флор? – спрашивала себя девушка и чувствовала, что от такого бесстыдного вопроса самой себе у нее приливает кровь к щекам. Особенно часто такое происходило по весне. А еще чаще стало случаться после того, как на одном из уроков математики их классу был представлен молодой учитель, заменивший ушедшую в декретный отпуск беременную Марию Федоровну. Он понравился Лизе с первого взгляда. Скромно, но модно одетый, красивый, с вольной и развитой речью, полный удивительных знаний, умница, каких еще не было в их селе! К тому же, похоже, спортсмен – ловкий и быстрый в движениях, но не длиннохвостый сипак, как отметила для себя Лиза. С таким не умрешь со скуки, будешь открывать, и открывать для себя новые звезды и плыть по океану жизни, словно в сказочном корабле. Какие у него утонченные, подбитые черным пушком, свежие губы! Какие глаза, похожие на синюю пропасть! Сорвешься в нее и не спасешься!
Поначалу она стыдилась своих мыслей о Валерии Ивановиче. Называла себя в душе форменной дурой. Но постепенно поняла, что первые впечатление и ассоциация от увиденного не только навсегда остаются в памяти, но и, как оказывается, самые точные. Им можно верить не только рассудку, но и сердцу. Ведь это дары, оставленные нам природой и нашими предками в результате многовекового естественного отбора важнейших для нас качеств и ценностей. Зря девичье сердце не екает!.. А у Лизы оно екнуло и после этого заныло какой-то слабой, но постепенно усиливавшейся сладкой болью. Девушка приходила на урок математики, как во сне, ничего, кроме учителя, не замечая более. А когда он поставил ей за такую задумчивость и неспособность хоть что-то вразумительное ответить на заданный вопрос "двойку", она вспыхнула, как пламя, и без спросу выпорхнула из класса, словно птица, которую застали врасплох. Ей вдруг стало страшно стыдно за свое незнание и убожество перед этим молодым преподавателем и одноклассниками. Она сгорала от стыда и неловкости,