Любовь и война. Великая сага. Книга 2. Джон Джейкс
давно заключенной договоренности о том, что он никогда не должен обращаться к своему защитнику напрямую. Но в такой безвыходной ситуации договор можно и нарушить.
Он выскочил из комнаты и побежал вниз по лестнице, напугав Элмсдейла, который как раз поднимался.
– Туман сгущается, – сказал ему полковник. – Если куда-то собираетесь, возьмите с собой револьвер.
– Я не нуждаюсь в ваших советах! – огрызнулся Бент. – Пропустите! – Распахнув переднюю дверь, он выскочил на улицу; сабельные ножны на поясе бешено раскачивались.
Элмсдейл выругался и пробормотал:
– И как только таких безумцев в армии держат.
Глава 7
Карета повернула на север, на Девятнадцатую. Домов здесь было совсем немного, в этом отдаленном районе предпочитали жить только богатые люди, избегавшие грязи и опасностей центра города.
– Который дом между «К» и «Л»? – крикнул кучер.
– Он там только один. Занимает весь квартал.
Бент цеплялся за кожаную ручку дверцы с таким отчаянием, словно это был спасительный канат, брошенный тонущему в океане. Во рту у него пересохло, губы горели, хотя все тело бил озноб. Туман с Потомака висел грязной завесой даже перед самыми ярко освещенными окнами.
Целью Бента был дом человека по имени Хейворд Старквезер. Уроженец Огайо, Старквезер не имел ни профессии в строгом понимании этого слова, ни должности, ни какого-либо явного источника существования, хотя и жил в этом городе уже четверть века. И все же в последние шестнадцать лет его можно было с уверенностью назвать не иначе как богачом. Репортеры, недавно работавшие в Вашингтоне – обычно совсем молодые, непуганые и недальновидные, – иногда называли его лоббистом. Совсем уж безрассудно храбрые даже использовали определение «влиятельный барыга». Елкана Бент мало знал о делах Старквезера, но понимал, что называть этого человека лоббистом – все равно что называть Александра Македонского простым солдатом.
По слухам, Старквезер представлял интересы крупнейших денежных воротил Нью-Йорка – людей, которые могли сравниться с обитателями Олимпа по своему богатству и власти, которые могли игнорировать любой закон, если так было нужно им, формировали политику правительства, подстраивая ее под свои личные цели. Именно ради их выгоды, как утверждала молва, Старквезер заводил друзей в высших эшелонах власти уже более двух десятилетий, и это вызывало у Бента благоговение и страх.
– Здесь поверни! – крикнул он.
Кучер едва не пропустил широкий подъездной путь в форме полукруга, ведущий к внушительному особняку, больше похожему на греческий храм, чем на жилой дом. Туман скрывал верхние этажи и флигели. Бент озадаченно смотрел на темные окна и пустую дорогу. Несколько раз он проезжал мимо этого дома по вечерам, и окна всегда были ярко освещены, а дорога заставлена экипажами гостей.
– Подожди меня, – сказал Бент кучеру, направляясь к широким мраморным ступеням перед главным входом.
Взявшись