Вольные частные города. Больше конкуренции на важнейшем рынке мира. Титус Гебель
права на участие, как, например, право на труд, право на бесплатное образование, право на достойное человека существование с жильем, одеждой, медицинским обслуживанием, «удовлетворительной оплатой труда» и т. д. Здесь совершенно не учитывается, что эти права могут быть обеспечены только за счет третьих лиц и только через всемогущее государство. Они находятся в прямом конфликте с правами на самооборону.
Если я не могу позволить себе «достойное человека» жилище, значит, его должен обеспечить мне кто-то другой. Кто и в отношении кого это осуществляет и кто решает, что именно составляет достойное человека существование? Судя по всему, это может быть только государство, которое таким образом посягает на права собственности и свободу действий своих граждан. Иными словами, основные права, изначально задуманные как право на самооборону, превращаются в полномочия на вмешательство, какими государство располагает в отношении своих граждан, а они не могут или не вправе от этого защититься. Стоит ли удивляться, что существование прав на участие стало всегдашней причиной борьбы за распределение. Новейшая идея безусловного основного дохода – всего-навсего логическое следствие того, что люди полагают себя вправе жить за счет других, не оказывая взамен никакой услуги. Такой расчет, конечно, не оправдывается. В конечном итоге его можно реализовать только за счет прилежных и талантливых, а потому создающих излишки, которые у них затем можно отобрать. Поэтому государству придется принуждать их к труду, чтобы обеспечить основной доход для других. В ином контексте подобные обстоятельства называют рабством. Однако же права жить за счет других не существует. Права, реализуемые за счет третьих лиц, на самом деле суть привилегии. Это ошибочный путь, ведущий к серьезным раздорам.
По-настоящему у человека есть лишь одно главное право, а именно право быть оставленным в покое, чтобы иметь возможность самому определять свою жизнь. Это право есть как право на самооборону, так и право на свободу. Все прочие права человека – либо легитимные его производные, либо нелегитимные привилегии за счет других.
Демократия
Каждый человек может публично заявить о своей заинтересованности в собственности другого и удовлетворить эту свою потребность, если, конечно, найдет доступ к правительству. Поэтому в демократии каждый становится угрозой. Следовательно, в условиях демократии жажда собственности других людей систематически растет.
Сколь бы различны ни были политические установки, в одном они едины: демократия – штука хорошая, для многих вообще единственная легитимная форма государства. Правда, каждый, видимо, трактует это понятие по-своему, ведь и Северная Корея называет себя демократией[81]. Демократия якобы означает, что допускаются разные мнения, соблюдаются права индивида, администрация связана с правом и законом, существуют права человека, – упомянем лишь эти несколько пунктов, с которыми
Северная Корея называет себя Корейской Народно-Демократической Республикой.