Пицца МОСГУГ. Иронический роман. Сергей Викторович Еремин
чепуху для твоей возможной её реализации на практике и норовящих, почему-то, во всём тебе перечить и делать «на дурОк»? Единственное, что пока меня успокаивает, по крайней мере, не доводит до отчаяния, так это внесезонность подобных вопросов. Могу себе позволить рассуждать на подобные темы, когда захочу. Что, однако, не снимает покрывало неясности с проблемы…
Я не помню, по какой конкретно причине, оказался в первый раз у соседа дома, очевидно, его попросили за мной приглядеть какое-то время. И мне удалось рассмотреть его жилище во всех подробностях. Переступив порог его квартиры, сразу стало ясно, что она не имеет практически ничего общего с нашей, до мелочей не похожа. Непонятно почему, но я до сих пор не указал на самую очевидную сторону нашего скромного, а теперь уже вполне себе даже замысловатого «теремка» – нестандартность, нестандартность в самых малозначительных пустяках.
Теперь уже и для меня самого стала понятна первопричина моего особого представления об окружающем мире. Представления, в котором прямолинейность и прямоугольность – понятия из геометрии. Кроме, разумеется, логики, непрерываемая прямолинейность которой и делает её собственно логикой. Для всего остального асимметрия и художественные допущения, подкреплённые математическими выкладками, самое естественное решение. Я с математикой в контрах, но известно, что любая красота имеет свою описывающую формулу. И она не подразумевает прямых углов.
Всё это в полной мере относилось и к тому пространству, которое дядя Боря считал своей квартирой. Единственное, что совпадало в наших квартирах, так это площадь, что логично вытекает из постулата о вертикальности стен. Это подтверждается плотным примыканием к стене нашего шкафа. Дальше – только различия. Сложилось впечатление, что соседу, как одинокому квартиросъёмщику, одинаковую с нами площадь «компенсировали» значительно меньшим объёмом. Потолок его квартиры являлся одновременно и крышей всей нашей пристройки. Крыша была двухскатной, следовательно, и стены в квартире в верхней и большей своей половине были тоже скошенными. Это придавало жилищу некоторый парижский шарм мансарды, но заметно увеличивало вероятность столкновения головы (дядя Боря, как я уже говорил, довольно высок) с ограничивающей жилое пространство поверхностью стен.
Если наше окно было монументальным, то здесь – вполне обыкновенное, аккуратное окно, впрочем, такое же потрёпанное. Зато имелось дополнительное маленькое окошко, смотрящее в перпендикулярную сторону поверх внешних пристроек, и из него можно было рассмотреть тыльную часть Большого театра.
Оказывается, умывальник с унитазом имели отдельное помещение, изолированное от всего остального стеклянной дверью. Понятно, почему у нас её нет – её просто выбросили, чтобы не мешалась в нашей тесноте. Была какая-то нехитрая мебель, точно не помню какая именно, но под столом ютилась овчарка, размеры