МилЛЕниум. (Повесть о настоящем.) Книга 1. Татьяна Вячеславовна Иванько
притворил дверь плотнее, и сказал вполголоса:
– Билет стоит тридцать рублей, – он выразительно посмотрел мне в глаза, – положи в паспорт сотню, и говори, что тебе надо, глядя кассиру в глаза.
– Это чё… взятка что ли?
– Взятка-взятка, если хочешь так назвать, – дед вроде смутился немного, что учит меня взятки давать? – Да… ещё, я прикрою тебя перед нашими, скажу, ты в Москву поехал с приятелем, у которого родственники, что в общежитие устраиваешься… Только ты, Алёша… Не опаздывай на учёбу.
Сказать ему сейчас, что я забрал документы… Нет, тогда он мне ещё по уху врежет, хотя никто меня, конечно, не лупил, но за то, что я уже сделал, могут. Потом расскажу, успею получить свои плюхи.
– Что-то не нравится мне, что Лёля так много плачет, а, Алёша? – я посмотрела на мужа, он всегда хорошо понимал меня, как никто. И… Если бы не он, я никогда не смогла бы пережить Колину смерть…
Он посмотрел на меня:
– Может она влюбилась? По институту так не плачут, по-моему.
– Да, вторую неделю она здесь, а по-моему становится только хуже, – вздохнула я.
Лена была на веранде где-то, мы с Алексеем на кухне, отдельным зданием выстроенной во дворе, скоро обед, он уже хлеб порезал, масло достал.
Залаяля Найда во дворе, кого-то принесло…
Я добирался до этой станицы под Пятигорском, будто проходил цепь испытаний в компьютерной игре, которыми так увлекались мои друзья, просиживая ночи у мониторов, и проходя уровень за уровнем. Вот были мои: электричка из Н-ска до Киевского вокзала в Москве, автобус до Внукова, там – в билетные кассы, дедова метода сработала безотказно. А с самолёта в Мин-Водах снова электричка, дальше: найти в большом курортном городе, где я никогда не был, автовокзал, дождаться автобуса на Лысогорскую, так ещё, оказалось, прямого автобуса нет, надо на проходящем, до отказа забитом людьми и жарком как духовка, но и это ещё был не конец…
Когда я приехал на автостанцию в станице, мне пришлось спросить, наверное, двадцать человек, чтобы дойти до нужной улицы и дома, так чудно там здесь всё оказалось расположено, что, когда я отыскал, наконец, дом у меня замерло сердце – неужели я не туда пришёл…
Я открыл калитку сбоку у железных ворот, выкрашенных зелёной краской, забрехала собака, из небольшого приземистого строения справа, за густыми кустами цветущего белого шиповника вышли женщина и мужчина.
От сердца отлегло: я понял, что не ошибся: теперь я увидел, на кого всё же похожа Лёля: тот же тонкий профиль, высокий лоб, волосы красивыми волнами у лица, даже пронзительный взгляд ярких глаз… Я доехал.
Я смотрю на юношу, для наших мест необыкновенного. Длинные волосы, джинсы, майка с каким-то росчерком, который я ещё не прочла даже, белые кроссовки, изрядно покрытые пылью, пешком от центра шёл, а как ещё, это нас Алексей на «Урале» с коляской возит… Я догадалась о том, кто это, даже не успев спросить, до того как Лёля, появилась на пороге:
– Лёнечка… – проговорила наша девочка, такая маленькая в синем ситцевом халатике, остановившись на верхней ступеньке крыльца, – Лёнечка мой! – и сорвалась к нему.
Мы с Алексеем