Анатомия смерти. Владимир Весенний
в шезлонге чуть поодаль на берегу. Я решил искупаться и позвал с собой Мишу. Он помогал строить крепость из песка девочке-подростку. Её мама расположилась в шезлонге рядом, запрокинув голову и раскинув руки. Две немолодые тайки в белых халатах с плетёными сумками брели по берегу и предлагали отдыхающим массаж. В сумках они несли разные аксессуары и масла для массажа. Мать девочки согласилась. Массажистки занялись ею. Миша заявил, что тоже умеет делать массаж. Мать девочки пошутила, что если женщины не справятся, то она позовёт его. Я полез в воду и плавал довольно долго. Настолько долго, что массажистки закончили свою работу и отправились дальше по берегу. Время от времени я посматривал за Мишей. На какое-то время я потерял его из виду. У песочной крепости мальчика не оказалось. Я подплыл ближе и увидел, как Миша трёт ноги и живот матери девочки. Его руки работали быстро и уверенно. Он усердно мял женские ноги и будто бы невзначай касался пальцами плавок и того, что под ними. Женщина сначала посмеивалась – что взять с несмышлёныша. Она благодарила и предлагала остановиться: «Достаточно, Мишенька, молодец, у тебя и вправду хорошо получается». Но Миша продолжал тискать ноги, пока женщина не встала и едва не оттолкнула его. Вмешалась Екатерина Сергеевна. Она отвела Мишу в сторону. Строго выговаривала ему. Миша стоял спиной. Я не видел его лица. Я нырнул и под водой подплыл ближе. Мне хотелось услышать, о чём они говорят. Из-за группы купальщиков всего разговора я не слышал – те очень громко смеялись и плескались, но несколько фраз различил. «Не теряй контроль над собой… Твоя неосмотрительность выйдет тебе же боком…» – строго говорила няня.
Моё появление смутило Екатерину Сергеевну. Она не рассчитывала обнаружить меня в непосредственной близости. Внутренне я усмехнулся. Мальчишка интересуется женским телом, как все мальчишки мира. Рановато, но что поделаешь – акселерация. И всё же происшествие заронило в сердце тревогу. Как бы развит ребёнок ни был, определённые природой возрастные рубежи перепрыгнуть не под силу даже гениям. В поведении Миши проявлялось недетское начало. И Екатерина Сергеевна. Она говорила с Мишей языком взрослых. Не так, как говорят наставники, а как равная с равным. Как женщина, имеющая определённые права в отношении с взрослым человеком другого пола. После Мишиного «массажа» женщина с девочкой выбрали место для загорания подальше от нас и больше с нами не общались.
С тех пор я украдкой наблюдал за Мишей. Он предпочитал женское общество, если у нас появлялись гости. Женщины были ласковы с ребёнком, и он отвечал им лаской. Обнимал и гладил, и часто его руки нечаянно попадали в интимные места на мгновенье, так, что никто этого не замечал или не придавал значения. Но я видел, какие чёртики загорались в глазах Миши. Как платонически он облизывал тонкие губы и как старательно скрывал охватывающее его волнение. Его сверстники играли в кораблики или раскрашивали цветными карандашами альбомы. Миша