Закон высоких девушек. Джоанн Макгрегор
так, как будто он настоящий джентльмен и хороший парень.
– Так и есть, – ответила я. А затем повторила более уверенно: – Он на самом деле такой.
В голосе Хлои определенно прозвучали нотки насмешки, когда она произнесла:
– Могу поспорить, ты ждешь не дождешься вечера среды.
– Еще всего три ночи.
До утра среды.
10
В среду утром я оказалась на месте встречи позади стоянки на целых восемь минут раньше Тима.
В нашей встрече действительно чувствовался некий оттенок «Касабланки». Дым, выдыхаемый прячущимися среди деревьев курильщиками сигарет и травки, напоминал туман, а Тим, хотя и без плаща и шляпы, зажал сигарету в уголке рта.
– Приятно иметь с тобой дело, – сказал он, когда мы обменялись конвертами.
Я не смогла преодолеть соблазн и начала читать отчет сразу же. Я торопилась, чтобы не опоздать на первый урок – французского языка. Так что я вскрыла конверт и вытащила страницы, чтобы просмотреть их, протискиваясь сквозь хаотичную толпу учащихся, спешащих к заднему выходу школы.
Поверх тоненькой стопки листков были прикреплены цветные фотографии. Некоторые из них я уже видела во время собственных совершенно незаинтересованных интернет-поисков, но две оказались незнакомыми: одна с маленьким мальчиком в костюме Снупи, дополненном свисающими собачьими ушками, – ну прелесть просто, другая с улыбающимся изображением по плечи, сделанная, похоже, в школьной столовой. Снимок получился отличным, достаточно четким, можно было различить все веснушки Джея, и я внимательно всмотрелась в фото, а после очертила контур его носа, заметив, что его кончик слегка изогнут, продолжая шагать.
Пока не дошагала до низко свисающей ветки дерева, ударившись о нее головой, причем сильно. Выругавшись и покраснев от досады и злости, я подхватила страницу, которую уронила, и засунула ее обратно в конверт. Мне придется подождать. Рисковать было нельзя – кто-нибудь мог увидеть и заинтересоваться, откуда это у меня коллаж с фотографиями Джея. Учитывая, насколько я удачлива, новости долетели бы и до него, и он уж точно бы решил, что я на него запала. А это совершенно определенно не так.
На уроке французского мой план поторопиться с заданным упражнением на перевод в надежде оставить несколько свободных минут на изучение отчета совершенно провалился. Мадам Дюма, расхаживающая между рядами парт и шепотом делающая комплименты и замечания по поводу работы своих учеников, остановилась возле меня и хихикнула.
– Oh la vache[40], Пейтон, о чем ты вообще думаешь?
– Что?
– Джем – на французском это не un préservatif[41]. Это la confiture.
– Да? – Французский всегда сбивал меня с толку.
– Oui[42].
– А что такое un préservatif тогда?
– Это, – сказала она с moue[43] сожаления, – средство предохранения.
Я понятия не имела, что все это значит, и мое смущение, должно быть, отразилось на моем лице, потому что мадам Дюма пояснила:
О, боже мой! (
В английском языке есть схожее слово «preserves» – варенье, консервированные фрукты.
Да (
Презрительная гримаса (