Пена 1. Николай Васильевич Захаров
деревушку продовольствие закупить на марки. Нам их мешками завезли. Солдатики вернулись ни с чем. Одному в задницу вилы старушка воткнула, а второго ошпарила так, что пришлось в госпиталь отправить. Гроссмутер эта… О-о-о!– лейтенант выпил спирт и, постучав себя по груди, выдохнул.– Майн Гот.
– Может, вели себя как-то неделикатно фуражиры?– попытался заступиться за престарелую фрау Отто.
– Я тоже сначала так подумал и провел расследование. Свое, личное. У меня во вверенном мне взводе я и труппенфюрер, и гестапо, и полевая жандармерия. У меня покойники правду рассказывают. Ты сам послушай, очевидца. Да, да того самого, которому в задницу вилами. Этому повезло, рука у фрау оказалась не столь могучей, чтобы глубоко расковырять его зад. Так что служит по-прежнему. А как же? Если я каждого фуражира стану отпускать в Рейх на излечение по таким пустяковым причинам, то у меня во взводе останусь через месяц только я один и два Хиви – Хильфшвиллиге эти. У меня их двое. Шельмы те еще и спиной к ним тоже поворачиваться не рекомендую, но воюют как звери за Великую Германию. Эй, Ганс, тащи сюда Фрица Шродера. Как там его задница?– рявкнул лейтенант и через минуту перед Отто вытянулся, оттопырив локти, гренадер – стрелок пехотинец.
– Ну-ка, Фриц. Повесели начальство. Расскажи, как тебе старушка зад вилами продырявила?– взглянул на него мрачно Карл.
– Герр лейтенант, сколько же раз уже…– попытался уклониться от чести быть услышанным еще раз Фриц.
– Сколько раз команду получишь, столько и расскажешь. А я сравню с предыдущей версией. Сдается мне, гренадер, что ты клепаешь на фрау, а у самого рыло в пуху и может уже совесть в тебе проснется, и признаешься ты… Каким образом довел старушку до состояния взбешенности. А ведь она взбесилась, а не сразу такой фурией вас встретила. Разве я не прав?
– Правы, герр лейтенант,– вытянулся еще пуще Фриц и даже каблуками щелкнул, демонстрируя готовность душу отдать вместе с телом за Великую Германию.
– С самого начала давай. Въезжаете вы в село и к этой избе… Дальше сам,– скомандовал лейтенант.
– Подъехали. Поздоровались с фрау. Показали ей марки, как велено было и объяснили в подробностях, что и сколько у нее во дворе стоит. Сколько свинья, сколько молоко, сколько курица, яйца и прочая провизия, герр лейтенант. А она ни в какую. Прикинулась, что не понимает про свиней и курей. Я ей вежливо попытался объяснить, что, мать, давай сюда свинью, а получи за нее деньги. Много денег давал, герр лейтенант. Не понимает и все тут. И как быть? Решили действовать. Курт в хату зашел и стал там фураж собирать, а я в сарай заглянул. Две свиньи там оказалось. Одну я и решил приобрести в качестве фуражу. Застрелил и во двор вытащил. А свиньища кило под сто, едва выволок. Принялся свежевать, чтобы дерьмо лишнее не перемещать без пользы и слышу – в доме кто-то завизжал. Я и не понял сразу, что это Курт. Думал, что фрау скандалит по поводу стоимости. А тут и она выскочила на крылечко и хвать вилы эти. И как прыгнет на меня с ними наперевес, Я в сарай, она следом и кэ-эк,.. прямо в зад.
Вот