Пена 1. Николай Васильевич Захаров
дым, едкий и вонючий.
– Дави стекла,– рявкнул кто-то, перекрывая вопли и стоны.– Шевелись, мужики.
Ленька, продышавшийся и проморгавшийся, спрыгнул вниз на боковую стенку с высыпавшейся фрамугой и обнаружил там старшину скрюченного и без сознания. Спрыгнув рядом с вывороченным оконным проемом, Ленька склонился над ним и, услышав хриплые стоны, попытался вытащить его за плечи, чтобы освободить раненые ноги и это у него с трудом получилось. Однофамилец оказался неожиданно неподъемным, и ворочать его оказалось не просто.
– Одному мне тебя отсюда не вытащить, дядь Вань,– признался ему Ленька и услышал в ответ хриплое:
– Сам выползай, давай. Обо мне потом думать будешь. Набегут чай кто-нибудь. Не оставят тут загибаться. Соседа сверху отстегни, не забудь. Задохнется мужик.
– Сейчас, я сейчас…– засуетился Ленька и принялся рвать пристяжные ремни, фиксирующие висящего сейчас вниз головой того самого соседа. Сопящего тяжело и пускающего уже кровавые пузыри из открытого рта. Разобравшись с "соседом" и пристроив его рядом со старшиной, он освободил и лежащего на соседней второй полке. Этот признаков жизни не подавал и Ленька, приложившись к его груди ухом, понял, что помощь ему уже не требуется.
– Помоги, браток,– раздался голос у него над головой и Ленька, удивленно задрав голову, обнаружил еще одного зафиксированного на боковой полке. Одна нога у него уже болталась, набухая сквозь повязки кровью, а вторая запуталась в ремне, и солдатик пытался ее освободить, извиваясь со стонами. С этим Леньке пришлось повозиться особенно долго и при этом тот так чувствительно ухватился за его руки, что Ленька взвыл от боли, но не выпустил его из объятий, пока не переместил все на ту же боковую стенку вагона и не пристроил рядом с уже лежащими там. При этом он оступился и упал в оконный проем, провалившись в щебенке по колено. Зашиб его при этом о край металлический так чувствительно, что боль новая почти перекрыла предыдущую. Матерясь и шипя от боли, Ленька схватился за ушибленное колено и присев, обнаружил, что снизу чувствительно сквозит.
– Братцы, здесь яма,– заорал он, забыв про боль и, принялся расшвыривать грунт, расширяя отверстие. Встав затем на четвереньки, Ленька принялся грести и через минуту выбрался из вагона.
– Ура!– обрадовался он, забыв про боль в травмированном организме, и нырнул обратно в проделанную им нору. Еще пять минут у него ушло на то, чтобы расширить ее до размеров совсем приличных и первым выволок на свет Божий однофамильца старшину. Вытащил, огляделся по сторонам и понял, что повезло вот таким образом со складками местности не одному ему. Вагон завалился боком на насыпь и в паре мест пассажиры из него выбирались таким же манером. Стелился дым по земле, лениво размазываемый легким летним ветерком по окрестностям и наверху во всю уже шли спасательные манипуляции. Люди покидали вагон частично горящий, но его уже забрасывали грунтом и чад от горящей краски и перегородок, добавлялся в дымовую