Крушение надежд. Владимир Голяховский
за то, что они сдались в плен. По статье 58 и. 10, общей для обвиненных в шпионаже, их выслали в специальные исправительные лагеря на десять лет. В западной части России было девяносто девять лагерей ГУЛАГа[20], из них сорок восемь – для осужденных советских солдат. Одним из самых жутких лагерей был воркутинский.
Еще через полгода после улучшений, в октябре 1953 года, зэки заметили, что хмурые охранники ходят с повеселевшими лицами, тихо переговариваются и дружно смеются. Они повторяли что-то вроде частушки: «Берия, Берия, вышел из доверия…», и люди поняли: кончилось для них время тирании. Так дошла и до лагерников эпиграмма Алеши Гинзбурга.
Посмеивался вместе со всеми и зэк Александр Фисатов, ветеран посадки 1945 года. После отбоя он с ребятами обсуждал на нарах, что будет с ними дальше. По сроку ему оставалось еще два года, но начались чудеса – кое-кого стали освобождать до срока. Сашу Фисатова тоже вызвали к коменданту, конвоир приказал: «С вещами!»
Вещей, собственно, никаких не было – мешок с запасными портянками и тряпьем. В кабинете коменданта на стене он увидел на месте бывшего портрета Берии темное пятно, а под ним сидел незнакомый капитан госбезопасности и заинтересованно смотрел на заключенного. Перед ним стоял навытяжку исхудавший до предела немолодой уже человек, с седой арестантской стрижкой, кожа на лице серого оттенка – следствие работы глубоко под землей в никелевых рудниках. На грязном бушлате нашивка «Ф 454». В общем, старик стариком, а по документам ему всего тридцать один год.
Капитан покачал головой:
– Вольно, не тянитесь. Вас сейчас отведут в санпропускник мыться, выдадут новую одежду и накормят. Потом поедете со мной.
Впервые за восемь лет с ним разговаривали на «вы», впервые дали чистое белье и выдали новый комплект обмундирования, да не серого, арестантского, а зеленого, солдатского, шинель и новые сапоги. А главное, все без нашивки «Ф 454». Капитан повел его в офицерскую столовую, посадил с собой за стол, и официантка принесла им горячую еду в тарелках, а он и тарелок давно не видел, одни алюминиевые миски.
– Кушайте, пожалуйста.
Саша давно не видел молодых женщин, засмотрелся на фигурку с белым передником.
– Спасибо большое, – вежливо поблагодарил он.
Капитан удивленно посмотрел на него, а Саша смотрел на тарелку, как бы изучая ее. Все было, как во сне. Такой вкусной еды он не ел восемь лет. Ему хотелось есть медленно, наслаждаясь каждым глотком и куском, но он едва мог сдерживать себя.
Капитан сочувственно предупредил:
– Ешьте спокойней, не накидывайтесь на пищу, чтобы не заболел желудок.
Саша подумал: «Неужели он беспокоится о моем здоровье?» – и поблагодарил:
– Спасибо большое, гражданин начальник.
– Зовите меня «товарищ капитан».
Саша удивленно замигал – восемь лет он обязан был говорить всей охране «гражданин начальник». Сказал еще вежливей:
– Благодарю вас, товарищ капитан. Вы очень добры.
Капитан даже застыл, так поразился его вежливости и мягким манерам, не идущим к образу закаленного зэка.
Главное управление лагерями НКВД, Министерства внутренних дел и Министерства юстиции СССР.