МилЛЕниум. Повесть о настоящем. Книга 4. Татьяна Вячеславовна Иванько
будет хуже. Подумай, но недолго, Легостаев. Или мы пойдём и оформим всё как положено или… тогда тебе и пощады просить будет не у кого. Это мне нечего терять уже, если ты отобрал у меня всё. А ты у Бога любимчик, ты очень богато одарён. Терять очень больно.
– Ты не знаешь, как это больно… – сказал я прочувствованно. Что он знает о потерях? Кого он терял?! – Ты украл у меня, а я только вернул своё. И не отдам больше.
– Ну-ну, можешь уговаривать себя, – он усмехнулся. – Пока, спасибо за водку.
Едва захлопнулась за ним входная дверь, я вошёл в спальню, словно боялся, что Стерх, уходя, уже похитил что-то у меня… Нет, нет, Лёля подняла голову от кроватки, смотрит на меня огромными глазами.
– Ты… – она смотрит на меня, будто не видела давно. – Всё… всё нормально?
Я сел на край кровати:
– Ох, Лёля… что у нас нормально?
Глава 4. Тяжёлые времена…
Не успел отвалить Стерх со своими угрозами, как приехали Вера Георгиевна и Лёлина мама. Они приехали навестить нас и помочь Лёле с малышом, но в первый же вечер, когда мы остались с Лёлей наедине, она заплакала и сказала:
– Хоть бы… хоть бы уехали поскорее со своими советами…
Я обнял её:
– Достали?
– Не представляешь… «Молока не хватает», «Надо по часам кормить», «Избалуешь на руках всё время», «С собой спать не вздумай класть – приспишь», «Воды давай», «Не надевай подгузник», «укропной воды дай»… если они останутся на неделю, я сойду с ума…
Я поцеловал её волосы, ресницы, я хочу добраться до губ, но она, не настроена ни на ласку, ни на меня, ни вообще ни на что… Я отступаю, чтобы подступиться позже, но всё то же… через пару дней я позвонил дяде Валере с мольбой приехать забрать мою тёщу и его тёщу обратно в Н-ск.
Он захохотал:
– Что, уже достали?
– Лёлька на пределе.
Он пообещал приехать на следующий день. Так и сделал, объяснив своё появление тем, что Ромашка скучает по маме. Ромашка молчал, хотя было ясно, что ему, почти девятилетнему уже третьекласснику не к лицу уже было хныкать по маме. Он подошёл к кроватке с Митей, вместе с отцом, заглянул внутрь и хмыкнул:
– И долго он такой… кукольный будет?
Отец, дядя Валера, приобнял его за плечи:
– Нет, Ромашка, это только им, – он кивнул на нас с Лёлей, – первый год будет казаться, что долго.
За те четыре дня, что в нашем доме пробыли Юлия и Вера Георгиевна, мы несколько раз оказывались с Юлией наедине. Но поговорить всё же несколько раз успели, и я удивился в который раз насколько Лёля мало похожа на мать. Во всём, в отношении к жизни, к работе, к детям, к мужчинам. Юля говорила много и охотно о себе, помня мою к ней любовь. Но это и я когда-то называл любовью. Пока не почувствовал в своей душе дыхания настоящего чувства, которым я жил теперь.
Я смотрел на Юлию и думал, как правильно, что судьба разделила нас с ней когда-то. Если бы не это, не было бы ни Алёши, ни Лёли. Не было бы Мити теперь. И меня не было бы. Был бы совсем другой человек. Может быть, мы с Юлией прожили бы счастливо всю жизнь, но…