Дети грядущей ночи. Олег Сухамера
удара плетью, от каждого равномерного хлопка высохшей ладони по почти неживому телу.
Трактир «Север» пользовался у жителей столицы дурной славой.
Не редки были тут случаи с поножовщиной, и дощатые полы не раз впитывали в свое коричневое тело кровь фартовых парней и разгулявшихся купчин.
Кухня, впрочем, была отменная, место далекое от светских и обывателей, околоточный прикормлен владельцем и привычно не замечает ничего противоправного. Такое особенное положение привлекало в «Север» посетителей с трудной судьбой и шальными, мутного происхождения суммами в тугих кожаных портмоне.
Столоваться тут предложил Яшка: где еще за короткое время найдешь пару-тройку не задающих лишних вопросов напарников?
Чуть не пропали, правда, по своей наивности.
Хозяин трактира, Вова Спица, получивший прозвище за манеру втыкать отточенную вязальную спицу прямо в глаз своей жертве, все эти дни присматривался к странноватым парням.
Не со зла, а по необходимости, бывший разбойник, вовремя завязавший и вложивший награбленное в легальное заведение, подослал в темный переулок парочку своих парней с быстрыми кулаками и острой пикой про запас. Если бы не ловкие финты и хуки, пришлось бы парочке туго. Боксинг не подвел. На следующий вечер бывший урка сам подсел к столику странной парочки с полуквартой лучшей своей хреновухи.
– Вижу, что не местные. Я к вам с добром. Если позволите, – хозяин лишь повел взглядом, как на столе образовалось большое блюдо с дымящейся бараниной, обложенной соленьями и зеленью. – Первые восемь ребер у барашка – это мясо. Остальное – не то. Для простых. Для уважаемых мною людей – каре из первых восьми ребер, – басил Володя, наполняя граненые лафитники, которые тут же покрывались холодной испариной от вливающейся внутрь ледяной жидкости. – Вижу, дела имеете. Какой масти будете, парни? Чем помочь? Не за интерес, а по делам моим грешным, имею право спросить.
Яшка, прочувствовав тяжелый взгляд бывшего убийцы, поспешил уткнуться носом в тарелку с бараниной, предоставив вести нелегкий разговор не смутившемуся и вперившему глаза прямо в середину лба трактирщика, Сергею.
– И то дело, – оценивший дерзость собеседника Володя поднял рюмку и улыбнулся, давая понять, что признал своих. – Выпьем. Я – Вова, для друзей – Спица.
– Яшка. Яков, – пискнул Цейтлин, опрокинул рюмку и закашлялся.
– Сергей, – представился Вашкевич, чокнувшись с хозяином.
– Сергей, значит. Сергей. Не знаком. Погоняло твое, если не сложно, озвучь, мало ли, вдруг ветер носит о тебе что.
– Марута, – через паузу, безжизненно, тем же тоном, как озвучивал свои победные карточные расклады, сказал Сергей.
– Странное погоняло. Не слышал, – на миг задумался трактирщик. – Но запомню, – улыбнулся широко. – Ловко ты этих, в подворотне. А они ведь не котята, а калачи тертые.
– Бывает, твердое ждет, что его кусать будут, а по нему – кувалдой. Такие расклады…
– И то правда. Говори, Марута,