Александр I = старец Фёдор Кузьмич?. Г. Василич
он и проник при ее помощи. Наконец ему выхлопотали аудиенцию.
Фотий так рассказывает о своем первом свидании с Александром: «Изшед из колесницы, шел по лестницам общим, знаменал как себя, так во все стороны дворец, проходы, помышляя, что тьмы здесь живут и действуют сил вражиих, что ежели оные, видя крестное знамение, отбегут от дворца на сей час прихода, Господь пред лицом царя даст ему благодать и преклонит сердце его послушати, что на сердце его есть царю возвестить». Дальше Фотий пишет: «Отверзаются двери, я оными вхожу в комнату, где был царь, вижу, что тотчас царь грядет принять благословение, я же, не обращая на него внимания, смотрю, где святый образ в комнате на стене есть, дабы сотворить молитву, перекрестився, поклониться, прежде царя земного, образу Царя Небесного. Не видя противу себя, очами обыскав в двух углах и трех стенах и близ себя почти на заде усмотрев на левой стороне у прага образ в углу, обратился я, трижды знаменаяся, поклонясь, предстал пред царем. Царь, видя меня, хотевшего прежде честь Богу сотворить, отступил в сторону на то малое время и после паки со страхом и благоговением подходит ко мне, приемлет благословение, целует усердно десницу мою, я же тотчас неприметно открыл лик Спаса, дал ему приложиться и ему вручаю оный образ. Царь принял и приветствовал сими словами: «Я давно желал тебя, отец Фотий, видеть и принять твое благословение». На что я сказал царю: «Яко же ты хочешь принять благословение Божие от меня, служителя святого алтаря, то, благословляя тебя, глаголю: мир тебе, царю, спасися, радуйся, Господь с тобою буди!» Царь по сих словах, взяв меня за руку и указав место, посадил меня на стул, сам сел противу меня, лицом в лице прямо зря мне, воссел же весьма близ меня, яко же бы можно все, тихо глаголя, слышать; я же, желая сесть на место, знамением креста знаменал себя, десницей моей место, воссел и царя перекрестил. Начал царь вопрошать меня о месте моей службы в корпусе, когда я был законоучителем, и в монастыре. Я же, простирая слово в сладость, говорил о святой церкви, вере и спасении души, зря в лицо царю прямо, часто я себя знаменал, глаголя слово; царь же, смотря на меня, себя крестил, возводя очи свои на небо, ум и сердце вознося к Богу. И колико слово все в сладость принимал царь, аз же сердцем чувствовал, толико я крестился, а царь, простирая руку, благословение от меня принимать желая, просил, дабы я его перекрестил. Я же о силе креста и знамения старался внушить. Вижу, что царь весь сердцем применился к услышанию слова от уст моих, я в помыслах моих движение чувствовал сказать царю слово в пользу церкви и веры».
Потом зашла речь о нечисти, соблазнах, о потоке нечестия. В заключение Фотий сказал: «Противу тайных врагов и нечаянно действуя, вдруг надобно открыто запретить и поступать. Все нужное к делу веры святой внушил царю в сердце его. Когда я, глаголя слово о сем, крестился, царь также сам крестился, и, приказывая себя паки и паки перекрестить и оградить силой святого креста, многократно он целовал руку, благословляющую его, благодаря за беседу. Востав же, когда я готовился идти