Не хлебом единым. Владимир Дудинцев
редуктор ставить сюда – надо его мощнее делать. И зачем он вам? У нас есть нормальный узел, который Анатолий Иванович уже применял на двух машинах. Ведь применяли, Анатолий Иванович? Так что же здесь думать? Коля уже обращался к Дмитрию Алексеевичу. – Где будет машина стоять? В литейном цехе. В каждой литейке есть сжатый воздух. Стало быть, здесь нужна самая обыкновенная пневматика. Идите в архив – и вам дадут готовый, отработанный узел!
– Ваши слова несколько расходятся с ммм… – начал Урюпин и замолчал, подбирая нужное слово. – Таких два-три решения, подсказанных автору, и количество перейдет в качество. Получится новая идея, потребуется апробация, пойдет переписка…
– А потом автор, если машина не будет работать, нас же обвинит за то, что мы отошли от первоначального проекта, – сказал Максютенко и посмотрел на Урюпина.
– Об этом надо спросить автора, – сказал Коля и пошел к своему месту. Он остановился посредине комнаты и, глядя в сторону, добавил: – Только пневматика – это, товарищи, не идея. Она спасает идею – это да, а редуктор и червяки гробят ее.
Он пошел дальше, исчез за досками, и был слышен только недовольный его басок:
– И вы сами понимаете! Так чего ж тут ждать… На первом же испытании шестеренка эта хрупнет – и все. Тимоха, ты видел, что они там…
Урюпин поднял голову и прислушался, строго оглядывая свой отдел. Ни один человек на него не смотрел, все молчали, наклонились к доскам, напряженно обдумывали свои конструкторские дела. Только за досками, где исчез Коля, все слышался его басок:
– Я уже четвертый день хожу и смотрю… Дай, думаю, посмотрю, чего это они мудрят… И чего мудрят?..
– Дмитрий Алексеевич! – сказал Урюпин, дождавшись, когда Коля умолк, склонив голову набок и изогнув бровь. – А ведь если подумать, дело это заманчивое – пневматика! А? Что вы скажете?
При этих словах Максютенко поставил ногу на перекладину своего «комбайна», уперся локтем в колено и стал сосать пустую трубку. Слабый летний ветерок шевелил блондинистый пух на его плеши. Лопаткин подошел к ним, посмотрел на форматку, где тончайшим пунктиром Егор Васильевич показал соединенные шестерни редуктора. На ясном, усталом лице Дмитрия Алексеевича можно было увидеть все его чувства – простые, не вооруженные холодной осторожностью и не исколотые в поединках. Дмитрий Алексеевич верит своим опытным конструкторам и удивлялся тому, что они обошли такую простую вещь, как пневматика, тем более что, оказывается, существует нормаль – иначе говоря, этот узел разработан и применяется в готовом виде, как водопроводный кран! Он только что понял все это и удивленно посмотрел на Урюпина. И тот сразу же раздвинул все морщинки на своем моложавом лице седеющего физкультурника, – улыбнулся, показав стальные зубы. Он-то мог прочесть все на лице этого педагога. Но и от Дмитрия Алексеевича не укрылась волчья искорка в веселых глазах начальника.
– Я много думал об этом, Дмитрий Алексеевич, – сказал Урюпин, издалека с сомнением глядя на чертеж,