MCM. Алессандро Надзари
что для его подготовки и осуществления нужны несколько участников.
– Н-ну как скажешь.
– Ты мне хоть немного веришь?
– Ох, старые боги подмигивают таким перипетиям. Отказываться принять это за их знак будет невежливо и неучтиво.
– Дай я тебя расцелую!
– Для публики, полагаю, безумств на сегодня и без того хватит. Слушай, – посмотрела она на предплечье, – пока всё спокойно, а до главного события ещё далеко… Как тебе идея немножко отвлечься? Мы же на Выставке, а я хочу посмотреть же что-нибудь без оглядки на обязанности.
– Да уж, безумством сегодня заражены все. Ай!
Так они, с соблюдением всех правил приличия, и переместились к Малому дворцу. Есть пока не хотелось, так что проигнорировали возможность подкрепиться в «Ледуайен», предпочтя свежий аромат садиков, обрамляющих «дворцовую» часть Выставки и её светлые, лишённые прокуренной желтушности песчаника контуры, сколь угодно противные критикам без доступа к власти, и позолоту декора, яркую, ещё не омрачённую завистью и жадностью. Видели они и лениво взмывающее к своим собратьям облачко – ах, жаль, не успели на рейс! Но ничего, откуда-то за Гранд-Пале доносилась музыка.
Музыка! Скорее, скорее туда! Оркестранты пользовались отсутствием надзора, а потому закатывали мелодии шансонеток. Селестина и Сёриз пустились в пляс, каблуки высекали из придорожной пыли искорки, юбки их развеивались в лисьи хвостики, а ис-диспозитиф Сёриз только и поспевал дарить всем вокруг внезапных солнечных зайчиков, будто бы от хозяек хвостиков и драпавших. Смех! Когда в последний раз они были столь же беззаботны? Да неважно – они счастливы сейчас. Они могли бы взмыть к небесам и без дирижабля, не было ни лишней ноши, ни лишних попутчиков… Но был взгляд какого-то, по-видимому, администратора, вперившегося в музыкантов, покорных его бюромантии и переключившихся на другие сочинения, более спокойные и присталые державности архитектурного ансамбля. Через каких-то полгода, после снятия экранирования, это видение Дворцов станет официальным. Не одной из возможностей, но основной оптикой измерения потоков и каналов, пересекающих здания и транслируемых ими, которое устанавливает правила и законы их связи. Но пока что… Пока что это не их забота. Танцы аж вскружили головы и помрачили сознание, на миг потухли краски мира, до того необычайно яркие, – отчаянными ли стараниями музыкантов, сопрягающимися ли стихиями, собственной ли подруг расположенностью. Фуф, скорее искать рикш – и на Эспланаду.
Само название, конечно, несло отпечаток разрушения, потери и неполноты, но не потому ли нынче Эспланада инвалидов отдана под всё созидательное и необычайно мирное, соперничающее лишь красотой. Не красив ли даже такой приём, как упрятанные под пешеходную зону железнодорожные пути вокзала Инвалидов? «Ой, нет-нет, это всё позже».
В полную противоположность Дворцам место было лишено историчности. Оно связывало не во времени, ведь для всех оно было одним – современностью, но в пространстве. С восточной стороны у ограды расположились особняки провинций Шестиугольника: Пуату, Арле, Прованс, Бретань, иллюстрирующие их нынешние жизнь