Взятие. Русь началась с Рюрика, Россия началась со взятия!. Сергей Валерьевич Соколов
старого мастера, который всё выглядывал что-то в стороне реки.
– Не ладно, Вася! Сергульки нет. Отлучился да не вернулся.
– Куда отлучился? Когда?
– Да вот у поворота, не доходя Емелькиной ямы. Иду искать его, Василий! – Молога сбросил всю свою ношу на снег. – Посмотри за инструментами, Вася!
– Нет, Иваныч, нет. Ты никуда не пойдёшь, тебя беречь наказано.
– Я буду на печке греться, а моя кровинка единственная в пурге бродить? Ты рехнулся? Пусти!
– Нет, дядя Саша, значит нет! – Василий повернул лошадь боком и загородил старику ход. На резкий голос командира тут же отреагировал близ идущий десяток стрельцов. Бойцы выросли вокруг Василия заснеженными столпами и уставились на него в готовности к команде.
– Петька Лавров, Тренька Мурзин! Ко мне! От утёса по льду верста на версту прочелночить сугубо, отрока Сергулю сыскать! Остальным доставить Александра Иваныча до истопки, блюсти мастера!
Двое стрельцов, передав сослуживцам свои поклажи, ринулись в темноту в обратном направлении. Ещё двое подхватили вещи Мологи и повлекли его, аккуратно прижимая с двух сторон, в сторону деревни, в гору. Немного позади ехал Василий.
– Чего ты, Иваныч, вскинулся. Ну может подвернул ногу наш Сергуля, идти тяжко. А может заговорился с кем, засмотрелся на что. Ты ж его знаешь!
– Я внука знаю, просто так не отстанет. Потому и сердце болит. Не найдётся сейчас, я всё равно уйду искать, не удержит никто.
– Пойми, это государев указ – мастеров беречь пуще золота. Ты сгинешь тут в снегах, я меня на колоду? Нее, это нас таких, кто саблей махать да пулять может сотни и больше, а таких как ты зодчих как пальцев на руках. А Лавров и Мурзин сыщут Сергулю, что ты! Тренька Мурзин тем более местный.
– Что ж татарин возле тебя делает?
– Ну ты даёшь, Иваныч! Он у меня не один казанец. Служаки они отменные. Из них есть такие – как для войны и родились. Прикажешь – он и себе и остальным кишки намотает, а сделает. Так что остынь, подожди. Найдут.
Тем временем Сергуля разглядел вдали огни и прибавил ходу. Стало как-то легче, когда расстояние до цели хоть и далёкое, но понятное. Мальчику было ясно, что факела разожгли на подъёме в Медведково, чтобы отстающие, такие как он не прошли поворот. Показались торчащие из-под снега кусты и хилые деревца. Наверняка это островок на реке, который теперь и не приметишь. Туда шёл вроде кустов не видел. Так тоже понятно, идёт напрямки, к своим.
Ветер стихал, снег уже замёл всё, что возможно и невозможно, мороз становился крепче. Сергуле показалось, что за ним кто-то движется. Обернулся – так и есть. Почти бесшумно за ним скользили по снегу в темноте несколько десятков силуэтов. Люди. Татары? Мальчик вложил все свои оставшиеся силы в бег. За спиной был слышен приглушённый говор, вроде не татарский, более шипящий и щебечущий. Силуэты не отставали, но и не приближались.