Ноктэ. Кортни Коул
тем самым демонстрируя, что оценил мою попытку.
– Просто стало скучно. И я подумал, что отсюда я могу лучше разглядеть звезды.
Он абсолютно прав. Отсюда мы точно сможем их увидеть лучше. Высоко в горах верхушки деревьев закрывают их.
Значит, ему нравятся звезды? Разве это возможно, быть настолько идеальным?
Он указывает вверх.
– Это Пояс Ориона. А вон там… Вон там Андромеда. К сожалению, мы не увидим Персея сегодня.
Он замолкает и пристально смотрит на меня.
– Ты знаешь миф о них?
Его голос спокойный и умиротворяющий, я вслушиваюсь в него, и от этого мне кажется, что все проблемы отступают прочь. Я просто наслаждаюсь тем, что нахожусь рядом с ним, его глаза совсем близко и его полные губы, прекрасные длинные руки.
Я киваю, собирая в памяти по кусочкам то, что выучила об Андромеде в последний год на занятиях по астрологии.
– Да. Мать Андромеды оскорбила Посейдона. В наказание Андромеду бросили на съедение морскому чудовищу, а Персей спас ее, после чего они поженились.
Он кивает мне, удовлетворенный моим ответом.
– Да. И теперь они протянулись через все небо, чтобы напомнить юным влюбленным о безграничной силе бессмертной любви.
Я фыркаю.
– Ага. А теперь еще сняли пресловутый фильм о них, который исказил сразу несколько мифов и легенд Древней Греции сразу.
Губы Дэра вздрагивают, почти готовые растянуться в усмешке.
– Может, ты и права. Но не лучше ли посмотреть на это с точки зрения вечной любви?
На его лице промелькнул сарказм, я не могу понять, серьезен он или шутит. На память приходит фраза на его толстовке: ирония потеряна для тебя.
– Это бред, ты же знаешь, – произношу я, подбрасывая у себя в голове метафорический кубик. – Я имею в виду бессмертную любовь. Ничто не может быть бессмертно. Влюбленности заканчиваются, сексуальная химия сходит на нет, а бывает, что люди умирают, забирая с собой свою любовь. Поэтому откуда ни взгляни, всякая любовь однажды умирает.
Уж кому это знать, как не мне. Я та самая девушка из похоронного бюро. Все время только это и вижу.
Дэр осматривает меня скептическим взглядом сверху вниз.
– Если ты действительно веришь в то, о чем говоришь, тогда, должно быть, ты считаешь, что все на свете находится под контролем смерти, даже совершенно случайные обстоятельства, которые с нами происходят. Так нетрудно и в депрессию впасть, Калла. Мы сами контролируем себя.
Он выглядит действительно обеспокоенным. Когда я смотрю на него, то начинаю нервничать, с одной стороны, из-за того, что расстроила его, и в то же время потому, что остаюсь уверенной в своей правоте.
Как бы то ни было, я окружена этим всю свою жизнь… Смертью, несчастными случаями. Я – та, чья мать погибла совсем недавно, и тем не менее мир не перестал существовать.
– Я бы не сказала, что смерть контролирует все, – пытаюсь осторожно исправить саму себя. – Но тебе вряд ли удастся поспорить с тем, что она побеждает в долгосрочной перспективе. Каждый раз. Потому