Эсмеральда на Пангалее. Юлия Большакова
и крепко уцепиться лапками за рюкзак.
– Но тебя же нельзя провозить в космическом корабле, – прошептала Эсмеральда. Она не знала, что же ей теперь делать: выдать бедного тушкана властям у нее рука бы не поднялась – она знала, что его опять выкинут в мусорную корзину. Опять же: взять его с собой – значит, наверняка, нарушить одно из многочисленных правил провоза багажа: какое конкретно она не знала, но подозревала, что за это по головке не погладят. Папа тащил ее вперед, как буксир, не оглядываясь: он был слишком озабочен тем, чтобы не потеряться при переходе в гиперпространство, поэтому даже не смотрел на дочь. Тушкан выглядел потерянно и беззащитно.
– Ну, хорошо, – решилась Эсмеральда. – Полезай в карман, поедешь со мной. Но только, чур: ни звука, а то тебя обнаружат!
«Кресла» Цветковых располагались в сухом отсеке корабля (для водоплавающих пассажиров были предусмотрены отсеки, наполненные водой) и представляли собой большие, в человеческий рост, синие шары. Оказалось, что в них нужно просто упасть, и они примут очертания тела, как полусдутый надувной матрас. Родители все охали, ахали, нажимали на разные кнопки, но Эсмеральде было не до технических диковин. У нее было целых две проблемы, требующие скорейшего решения. Во-первых, зверенышу, тихо спавшему у нее в кармане, срочно требовалось подобрать имя и вообще подумать о его будущей судьбе. Во-вторых, следовало осмыслить тот факт, что «Цветок порока» Гаэтано Грациан исчез из Эсмеральдиной жизни так же неожиданно, как появился, и по этому поводу ей нужно было принять решение: будет ли она по нему тосковать и печалиться, как средневековая принцесса, разлученная со своим рыцарем, или забудет его сей же миг, как беспечная цыганка. От этого решения зависел тон и содержание будущих стихов, которые она намеревалась ему посвятить.
Эсмеральда начала с придумывания имени тушкану, оставив более приятную и интересную проблему на потом. В первый момент у нее мелькнула идея назвать звереныша Гаэтано, в честь спасителя-космополита. Но тогда пришлось бы придумать тушкану еще и конспиративное имя, иначе все вокруг, начиная с родителей, будут знать о ее роковой любви. Поскольку тушкан отправлялся в космическое путешествие, Эсмеральде пришла в голову идея. Наклонившись к карману, она прошептала, надеясь, что зверек ее услышит:
– Я назову тебя Гагарин! Ты будешь первый космонавт среди своих сородичей.
Справившись с первым делом, Эсмеральда откинулась в своем шаре, как в мягком кресле, закрыла глаза и задумалась о Гаэтано. Похож ли он больше на странствующего рыцаря или на цыганского барона? Конечно же, он был самым настоящим авантюристом. Эсмеральда обожала это эффектное слово и с удовольствием повторила его несколько раз про себя: «Меня спас храбрый авантюрист, свободный, как ветер», «бледный благородный профиль красивого авантюриста поразил ее чувствительное сердце», «отважный авантюрист разбил ее нежное сердце и улетел навстречу новым авантюрам!» Это, а также его яркая внешность: смоляно-черные усы и брови,