Непокорный арестант. Часть 1. Александр Вячеславович Шестун
Борщёв, известный правозащитник, член нескольких крупнейших организаций по отстаиванию прав человека в России, публично связал моё уголовное дело с выборами:
– Практика арестов перед выборами известна, отработана и используется властями, чтобы под любым предлогом устранить неугодного человека. Я думаю, правоохранительные органы в случае Шестуна старались найти любую зацепку. Многим людям дело кажется подозрительным, надуманным. На самом деле, это всё – следствие процесса разрушения местного самоуправления.
Правозащитник Валерий Борщёв: «Практика арестов перед выборами известна, отработана и используется властями, чтобы устранить неугодного человека».
Российский политик Геннадий Гудков, как и многие другие, также был немало удивлён моим арестом:
– Я к Александру Шестуну отношусь очень хорошо, считаю, что в своей деятельности он был абсолютно прав, но я прекрасно понимаю, что он просто переоценил свои силы, и система отомстила ему абсолютно противоправно, по произволу. Но, тем не менее, она сделала с ним то, что делает с сотнями и тысячами других людей, которые пытаются, будучи частью системы, ей оппонировать. Ведь Александр Шестун был в команде власти, плоть от плоти «Единой России». Мы вступили в новый этап репрессий, которые происходят настолько бессмысленно, глупо и жестоко, что вызывают повсеместное осуждение. Но власть закрывает глаза на это осуждение.
Политик Геннадий Гудков: «Ведь Шестун был в команде власти, плоть от плоти «Единой России».
Я много думаю о последних событиях и, видя, как страдают мои дети, моя жена, моя мама и брат, всё время возвращаюсь к мысли, что не должен был ставить в такое затруднительное положение мою семью. Как я мог идти на такие риски?! Голодовку я тоже объясняю себе для удобства, а может, и реально, объективно этот шаг нужно предпринять, чтобы прекратить страдания семьи. Я видел, как Юля плакала навзрыд и просила не голодать. Спросил её почему, ответила: «Жалко».
Четвёртый день голодовки
Сегодня четвёртый день голодовки, можно сделать какие-то выводы. Терпеть голод вполне возможно, хотя первые дни очень тяжело. Говорят, дальше, на шестой день и далее, будет меньше хотеться есть. Но к 10 августа, когда в Басманном состоится продление ареста, и моё личное присутствие обязательно, я наверняка буду выглядеть так, что ни у кого не возникнет сомнений – я не притворяюсь и не жру потихоньку.
Начальство СИЗО-2 оставило меня сидеть в 31-й камере с Манашировым, это одновременно хорошо и плохо. Плюс в том, что есть с кем поговорить, в шашки поиграть, ведь жалобы круглосуточно тоже невозможно писать. Страшно при голодовке сидеть одному – вдруг станет плохо? Там никто ни надзирателя, ни врачей вызвать не сможет.
Минус – это то, что ты сидишь в комнате 7,8 квадратного метра, которая забита продуктами Романа. Хочешь ты или не хочешь, но взгляд постоянно упирается в еду. Возможно,