Оберег волхвов. Александра Девиль
Тимофей, прочитав это письмо, обрадовался предложению старого друга. Он ничего не стал говорить ни Завиде, ни матери Евдокии, которая в то время была уже тяжко больна. Он затаил в себе эту мысль: выдать Анну замуж за человека из хорошего рода, молодого, состоятельного и к тому же племянника лучшего друга. И тогда, даже если уйдет из жизни мать Евдокия или он сам, у его дочери будет надежный защитник и друг.
После смерти матери Евдокии Тимофей хотел забрать Анну в дом, но девушка неожиданно воспротивилась: она поклялась тете, что не покинет монастырь до сорока дней – то есть почти до Троицы. Это было досадным препятствием для планов боярина, так как вскоре должен был приехать Глеб. Но никакие уговоры и приказы на Анну не подействовали. Мать Евдокия научила девушку непреклонно исполнять обеты. А еще боярин стал замечать, как все чаще наведываются к Завиде два ее подозрительных родственника. И раньше бывало, что они наезжали, да и Берислава частенько месяцами гостила где-то у родни своего покойного отца, но появление их в доме сразу после смерти матери Евдокии показалось боярину странным. И в довершение ко всему – страшные слухи о Быкодере…
Но, когда приехал Глеб, боярин Раменский заметно приободрился. Статный и нарядный красавец князь ему сразу понравился, хотя и показался немного хвастливым. Впрочем, боярин был снисходителен к слабостям молодежи. Он сообщил Глебу, что знакомство с будущей невестой придется немного отложить, поскольку лишь через двадцать дней она покинет стены монастыря. Глеб не возражал и с удовольствием пользовался отсрочкой, чтобы осматривать Киев, заводить знакомства, а также покупать обновы в счет дядюшкиного наследства.
Уже через несколько дней после его приезда боярин стал замечать, какими выразительными взглядами обмениваются, сидя за столом, Глеб и Берислава. Потом еще пару раз он заметил их, уединенно беседующих в саду. Невольное подозрение закралось в его сердце, и боярин решил откровенно поговорить с Глебом. Но молодой князь уверил, что смотрит на Бериславу как на будущую родственницу и не помышляет об иной невесте кроме Анны.
Тимофей успокоился и уже начал потихоньку вести подготовку к свадьбе. Да и других дел у боярина хватало: он управлял большим хозяйством, собирал награду для поимки Быкодера, каждый день наведывался во дворец к великому князю Святополку, который последнее время часто хворал.
А в это время за спиной Тимофея кипели страсти и плелись заговоры, достойные ромейских императриц. Берислава, чуть ли не с первого взгляда «положившая глаз» на красавца князя, теперь вместе с матерью обдумывала, как отвратить его от Анны.
– Говорила я тебе, матушка, что зелье, которое привез Горята, никуда не годится. – Берислава, уколовшись об иглу, с досадой бросила шитье на пол. – И варила его вовсе не Зелга, а какой-нибудь торчин или берендей. Зелги, наверное, уже и в живых нет, а они от ее имени продают всякую гадость, дурят людей.
– Нет, дочка, зелье настоящее. Да я и сама умею