Краткая история Франции. Джон Джулиус Норвич
Фруассар, выбрал в качестве командного пункта ветряную мельницу и на протяжении всей битвы находился там, ни разу не надев шлема. Однако именно ему, а не его сыну принадлежит честь победы. Это стратегия Эдуарда обеспечила возможность победить, а хладнокровие и тонкое понимание боевой тактики английского короля резко контрастировали с импульсивностью и неспособностью контролировать ситуацию его противника[47]. К тому же ясно, что Эдуард лучше, чем все остальные, осознавал, в каком направлении развиваются приемы ведения войны. Совершенствование длинного лука, в умелых руках способного пробивать кольчугу (и даже стальной нагрудник кирасы) с расстояния ста и более ярдов [ок. 92 м], означало, что отныне можно остановить любую кавалерийскую атаку. Что касается артиллерии, то примитивные устройства, которые существовали в то время, использовались только при осаде. Пройдет еще больше ста лет, прежде чем пушки и мушкеты станут эффективнее выпущенной стрелы, и баланс сил снова сместится в пользу наступления, а не обороны.
А что же в итоге с королем Филиппом? Он, наверное, был бездарным полководцем; его дважды выбивали из седла и дважды ранили, на его глазах убили знаменосца, но тем не менее он бился так же отважно, как его рыцари. С помощью Жана д’Эно Филипп спасся с поля битвы, под покровом темноты ускакав в замок Лабруа. Там разбуженный посреди ночи сенешаль спросил, кто так настойчиво требует его впустить. «Открывай скорее, – ответил Филипп, – я достояние Франции». Сущая правда. Как десять лет спустя докажет его сын в Пуатье, Франции была не по карману стоимость захваченного в плен короля.
Предав земле погибших, Эдуард двинулся на Кале. Он не имел никаких законных оснований претендовать на этот город: тот никогда не принадлежал английской короне. Даже французов отпугивали болота на подступах к этому месту; лишь в предыдущем веке булонские графы осознали его стратегическое значение и построили здесь процветающий и хорошо укрепленный город. Однако Эдуарду тоже были ясны все выгоды Кале. Находясь у самого узкого места Ла-Манша, всего в 20 милях [ок. 32 км] от английского побережья, Кале сулил не только гораздо более удобную базу, чем порты Фландрии, но и крайне важный контроль над подходами к проливу с востока. Однако захватить город было непростой задачей. За грозными стенами, защищенными наполнявшимся из моря двойным рвом, стоял немалый и решительный гарнизон во главе с исключительно одаренным командиром, пусть и страдавшим подагрой, рыцарем Жаном де Вьеном. О штурме, понятно, не могло быть и речи, единственной надеждой становилась осада. Поэтому в начале сентября англичане разбили лагерь на плоской, продуваемой ветрами равнине, построив фактически небольшую деревянную деревню, которую Эдуард назвал Вильнёв-ле-Арди. (Английский двор по-прежнему говорил на французском.) Осада угрожала затянуться, так что разумно было позаботиться об удобстве.
Наступила зима, потом весна, затем лето – Кале все еще держался. Наконец к исходу июля 1347 г. король Франции
Хронист аббатства Сен-Дени выдвигал другую причину поражения французов: «Простые воины носили тесные блузы, настолько короткие, что при каждом наклоне выставляли напоказ срамные части своего тела. Знатные господа же облачались в вычурно украшенные кольчуги и увенчивали себя шлемами с хвастливыми плюмажами. Господь, оскорбившись таким непотребством и тщеславием, решил превратить английского короля в Свое орудие и побить французов».