Дьяволица с прекрасным лицом. Николай Василевский
победишь, то, мы тебя отпустим, и никто, – Хрюм обернулся к собравшимся, – не узнает о происшедшем. Ты готов драться, легионер?!!!
Легионер… я понял, что о позоре узнают и в моём легионе. Что это будет висеть клеймом на всю мою оставшуюся жизнь. Я осмотрел раба – это был высокий сильный мужчина. И я понял, что шансов победить у меня его никаких. Но порой и жизнь, бывает хуже смерти. Я ещё раз осмотрел своего соперника по поединку. Да, шансов победить пусть даже не опытного, но обладающего какими-то навыками боя и сильного раба было крайне мало.
– Молись за свою жизнь подлый римлянин! – прошипел раб. В его словах, как в шипении змеи, таилась только смерть.
Мои шансы были ничтожны. Но позор… я открыл рот, и слова, как бы сами собой выпали из меня:
– Я согласен на бой.
*Олимпайодорос – подарок Олимпа. Значение имени.
*Законы двенадцати таблиц регулировали сферу семейных и наследственных отношений, содержали нормы, относящиеся к займовым операциям, к уголовным преступлениям. Правовые нормы изложены подряд, без отраслевого деления. Представляет собой первый писаный источник права Древнего Рима.
Продолжение следует
Глава.8-я. Соглашение
Италия. Рим. Июль. 6-й год нашей эры.
Сказать, что они были довольны, это ничего не сказать. Моё согласие было встречено восторженными воплями. Зал заполнился шумом голодного возбуждения. Жажда крови, она чем-то похожа на жажду голода. Однако предчувствие вкуса, не менее сладко, чем само яство! В тот момент, я понял, что совершил ошибку. Мне ни стоило делать так. Я солдат римской республики! Я мог бросить нечто обидное, как мой знакомый – шлюхи созданы для мужчин! Не были бы они согласны – мы бы их и не имели! Но было уже поздно. Колесо завертелось, и обратного хода мне уже не было.
– Но у меня есть одно условие.
– Никаких условий! – загремел Хрюм. Наверное, он боялся, что я дам обратный ход.
– Если я побеждаю раба, я в каком бы он ни был состоянии, забираю его себе!
Присутствующие замерли и с вниманием уставились на Хрюма. Тот, несколько колебался.
– Любимый, у мальчика не было никогда раба. Пусть он хоть перед смертью потешит своё самолюбие, что у него будет некто. Я знаю, что ты добрый! Голос Евлампия был сладок, как нектар персика из далёкой Африки, который, однажды, расщедрившись, я купил на рынке. Дорогой, но… напиток достойный богов!
С этими словами она прижалась к нему, обнимая, и украдкой поглядывая на меня – ей хотелось видеть мою реакцию. Ей было сладко, от самого ощущения, что она так играет человеческими эмоциями. Лицо Хрюма расплылось в довольной улыбке. Он посмотрел меня, потом раба, видно взвешивая шансы, и принял решение.
– Уважаемые граждане Рима! – с помпезностью провозгласил он, – этот молодой человек – самый подлый и низкий гражданин Рима! Сказать, что он провинился, это ничего не сказать! Он хитростью проник в мой дом, и решил обесчестить мою жену.