Дьяволица с прекрасным лицом. Николай Василевский
и долгими вечерами заставлял меня учить их язык.
– Ты согласен? – так же тихо произнёс я. – То, что ты меня убьешь, ни приблизит тебя к родным. И ты всё одно останешься рабом у этого жирного козла. Я тоже хочу жить. Мне всего восемнадцать!
В глазах дакийца поменялось выражение. Он внимательно окинул меня взором. Перед ним стоял не подлый римлянин, а достаточно хилый юноша, (меня с большим скрипом взяли на службу), который хотел лишь одного – жить! Жить хотел и Дакиец.
– Да, – с легким присвистом ответил он, предварительно окинув всё собравшееся общество. Наверняка он понимал, что я оказался в не менее гнусном положении, чем он. Но сомнения, наверняка глодали и его – выполнит ли римлянин условия? Или может убить этого мальчишку – одним врагом для Дакии будет меньше!
– О чём вы там говорите?!!! – воскликнул встревожено Хрюм, – меньше слов – больше дела! Потешьте нас великолепным боем!
Прозвучал гонг и наш бой начался.
Глава 9-я. Схватка
Италия. Рим. Июль. 6-й год нашей эры.
Я улыбнулся ему. Жизнь вечна… когда-нибудь, на перекрёстках дорог… встретимся…**
Отличие есть. Когда ты сражаешься деревянным мечом, где-то там, внутри, пусть ты этого никогда не говорил, ты понимаешь, каким бы ни был поединок – победа или поражение – это лишь путь к тому, чтобы отточить твое мастерство. Да, быть может, противник ударит тебя, и некоторое время ушибленное место будет болеть, всё в зависимости от твоего спарринг-партнёра. Мне, конечно, в этом плане повезло. Квинтус ненавидел меня сильнее бешеной собаки. За что, я так точно и не понял. Просто я был невысок, худ, но до невозможности гибок и сообразителен. Он, был несколько неповоротливым, большим сыном фермера. И уже в первом же бою, рассчитывая только на свою силу, он бросился с яростью одуревшего быка, на меня, за что и поплатился, я мягко ушёл вправо, и жестким ударом плашмя рубанул по спине. И вся эта махина рухнула, как подкошенная. Конечно же, он захотел реванша. Особенно подыграли в этом мои товарищи «Что деревня, хороша красавица, да зуб неймёт?» Под довольные вопли, они предвкушали великолепное зрелище, он ринулся снова на меня и снова был сшиблен мною! Причём позорно – ударом щита. Оглушенный, злобный с доброй долей ушибов, раздосадованный мужик поднялся, перед ним был всего хилый парень, которого он, казалось, мог раздавить одним движением, он ринулся снова. И снова очутился на земле. Так повторялось много раз. И наша пара привлекла всё внимание казармы. Я, был уже несколько дней здесь, и свои первые уроки получил, к тому же в силу природной осторожности я хорошо умел контролировать свои эмоции. В тот день командир похвалил меня. Но это было только в тот день. Мой подопечный, а командир почему-то постоянно ставил нас вместе в спарринг, быстро учился. И чтобы побеждать его мне приходилось быстро совершенствовать своё мастерство…
Вся жизнь, прошлая и будущая умещалась теперь на острие меча. Дакиец был искусным воином.