Вороний Жрец. Варг Михайличенко
эту историю и выяснили, существует ли книга. Я хочу, чтобы вы нашли ее.
– Хорошо, второй момент. На странице сто семнадцать лежит фотография рунического камня, – профессор зачерпнул книгу из портфеля. Он прошелестел страницы и нашел фотографию.
– Ах это… Да, помню. Это, дорогой мой, было в прошлый раз, когда я просил одного небезызвестного археолога исследовать это дело.
– Простите, какого археолога?
– Как какого? Тура Хейердала.
– Неужели того самого?
– Да, дорогой мой, именно того самого. Было это в далеком двухтысячном году. Тур тогда решил осветить эту историю в своей книге. Как же ее… Ах, ну конечно, «В погоне за Одином»! Хотел меня вписать, да я не позволил. Объездил Ростов, Азов, Азербайджан… На одной из стадий поиска он резко отказался искать дальше, хотя спонсирования я никак не прекращал! Ох, как жаль…
– Что у вас за интерес к этому Писанию Сэмунда Мудрого, что вы нанимали именитых археологов?
Господин Храфнас посмеялся, а затем вдохнул табаку. Для него вопрос казался чем-то на поверхности.
– Все до смешного просто! Понимаете ли, дражайший, я веду свой род прямиком от этого самого Сэмунда Мудрого. Сила крови, дорогой мой. Дерево без корней – не дерево, а палка. Вы, например, знаете своих предков?
– Только до деда.
– Ох! Что бы на это сказал граф Бобровский, ваш трижды прадед! Лихой мужчина, однако удивительно умен! Пожалуй, вы унаследовали именно его черты.
– Вы говорите так, будто знали его лично, – усмехнулся Александр Николаевич.
– Все может быть, – Виктор улыбнулся, прищурив тот глаз, что был за моноклем.
Профессор принялся убирать записную книжку и пенсне в портфель. Лицо его выражало… Кхм, я бы назвал это разочарованием.
– Господин Храфнас, эта тема мне безусловно интересна, но мне кажется, что моей подготовки не хватит для подобного расследования. Простите, но я вынужден…
– Нет! Нет-нет-нет, и еще раз нет! Ничего страшного, дорогой мой, поднатаскаем. Природный ум, как говорил Шопенгауэр, заменит любое образование, и никакое образование не заменит природного ума!
– То есть, вы хотите видеть меня в роли следователя только из-за ума?
– Ну разумеется! Даже знай вы все, что необходимо для расследования, но не имей той головы, что села на ваши плечи, вы бы не смогли применить и сотой доли ваших знаний!
– Вот как. Не думал, что немецкая философия подкинет мне работы. Тем более таким образом, – на самом же деле, по мнению Бобровского, философия (и тем более немецкая) не могла вообще никак помочь обществу.
– Я, знаете ли, сердечно люблю немецкую философию. В особенности Канта.
– Мне не интересна философия, – а вот это можно считать попыткой избавить себя от монологов старика.
– Разумеется. А еще вы не верите в Бога. Ни в какого из предложенных.
– Не говорите об этом так, будто это плохо.
– Нисколько! Воля ваша. Для меня это очень, повторюсь, очень занимательно, –