Гирей – моё детство. Николай Дмитриевич Попов
– Сокол, Гирей, кто дальный слышит меня» – «Тихорецк» – «У-у» – «Армавир» – «У-у!.. но буду работать над аппаратом». Через две недели: «Сокол из Гирея, кто есть дальные?» – «Новороссийск» – «У-у» – «Таганрог» – «У-у!.. но работаю над аппаратом». Через месяц: «Сокол! Кто слышит?» – «Тюмень» – «У-у! Чё у вас?» – «32» – «Чё 32?» – «Мороза!» – «У-у!.. у нас плюс 12» – «Африка!» – «Кто ещё?» – «Котлас» – «Бухара» – «Красноярск» – «Львов». «У-у-у! Работаю в эфире!»
Витя Гуров… универсал!
Восхищал пацанву, взбираясь по стволу дерева, будто по лестнице, словно папуас по пальме за бананами… Многие пробовали, понимая механику такого передвижения, но для меня, конкретно, был сбой в последовательности перемещения одной из четырёх конечностей, тренировки до автоматизма – не моя стихия, высушивает мозги.
Любопытство заставило Витю изучить анатомию человека и стать просветителем в этом вопросе невежественных дядек и тёток… Правда, от некоторых стариков получал костылём в лоб, но это были естественные издержки применения знаний на практике.
Виртуозно владел велосипедом, который слушался его, как конь под джигитом… От скуки был радиолюбителем – увлечение многих того времени: мечтали поймать сигналы спутника. Был увлечённым пловцом, изобретателем своего стиля плавания «гуровский винт»; к сожалению, Олимпийский комитет не принял этот стиль, посчитав его не здравомыслящим, но для стремительного потока Кубани «винт» позволял переплывать на тот берег практически под прямым углом.
Боря Лобченко… Семьянин и патриот своей малой родины… После армии его могли оставить в любом московском футбольном клубе – он был классным вратарём, но он вернулся в Гирей, к матери и двум братьям, к хозяйству, которое надо было подымать – пусть он не доучился, но братья должны закончить школу и учиться дальше. Боря учил меня вратарскому искусству, и, оказалось, главное – поймать мяч и приземлиться с опорой на него, а тело аккуратно уложить на место падения… Не поймал мяч – сам виноват, ляжешь костями на твёрдую землю.
Боря был энциклопедией футбольного мира… знал биографии, способности и возможности именитых и перспективных футболистов и тренеров… мог часами комментировать виденные им воочию или по телевизору матчи – это был завораживающий рассказ, после которого ощущалось, что футбол – самое прекрасное, что есть на свете.
Не помню ни имени, ни фамилии парня, старшего по возрасту, но он восхищал меня тем, что ругался и матерился одним приличным словом в любых обстоятельствах: «утварь» – различные эмоциональные звучания и постановка слова в нужный контекст… от простого: «Ты, утварь!», до: «Мелкотравчатого желания утвари!» Других ругательных слов он не применял.
После моего девятого класса он пропал из моего поля зрения, и судьба его мне неизвестна, но «утварь» запомнилась.
Особенности и достоинства каждого гирейца принадлежали ему самому и Гирею… За пределами Гирея – прорастало в профессиональной деятельности или увлечениях души.
На скамейке у «Майора»
«Майор»,