Традиция против коммунизма. Обряд против идеи. Алмаз Браев
не нужна. А именно в патернальном мире младших сыновей! Сам патернальный мир восстает в лице младших, а младшие могут быть рабами, крестьянами, пиратами, бандитами, налетчиками, даже пролетариями. Не все бунтующие рабочие являются младшими в семьях, но всем «пролетариям нечего терять, кроме цепей». То есть все восставшие в мире традиции, а весь предыдущий мир человечества жил именно в иерархии, среди несправедливости и эксплуатации слабого сильным, но все восставшие восставали против несправедливости, против иерархии и порядков, установленных элитой. Сравнение восстания отчаяния от своего положение с операцией наследования выглядит несколько странно. Но ведь без материальной базы нельзя создать семью! А во имя чего его восставать всем ущемленным на свете? Во имя прав человека, во имя справедливости? Эту справедливость придумали поэты Нового времени. Все традиционные люди возмущаются, если не могут повторить путь отца, путь предков. Конечно во имя этого они должны сломать систему, что не дает им завести детей. Во имя чего тогда им жить? Кому нужна отдельная собачья жизнь? Вот потому то «взять и поделить» появляется не в среде примитивных социалистов о народа, а среде самого народа, который не может, его лишили возможности. Нет традиции, нет и народного смысла. Взять и поделить появилось в самом кратере традиции. Поднимали огненную лаву ненависти именно, кто сами были традиционными людьми – зерефами. Да, на первый взгляд лозунг Шарикова выглядит глупо как и сам бывшая собака Шариков. Но разве все рабы мира не были собаками для эксплуататорской элиты? Нельзя делать прямое сравнение всех несчастным с дураком и выскочкой Шариковым. Но все несчастные до и после соображали именно так – взять и поделить. Раньше не было учения научного коммунизма Карла Маркса. Некому был сказать тому же восставшему великому рабу Спартаку и товарищам, что их дело – дело обреченных. Побить римлян они еще могли. Могли вырваться наружу из римского заточения. Но не больше. Дальше они сами бы создавали свое государство. И это государство было бы снова патернальным. То есть, тут же бы возникли свои отцы и свои же сыновья, где были бы и любимчики, но и отверженные. Через много -много веков сотни тысяч рабов капитализма пролетариев начнут штурмовать небо. И что будем ими двигать? Не надо смотреть на всех страждущих как на святых и несчастных. Они возьмут и поделят все имущество «отца», как они думают – по научному коммунизму. Но что же будет в итоге? Надо смотреть не только на начало реки, но и на болото дельты. Как все традиционные люди до них и после них, они создадут общество новой патернальной этики. Где будут свои правители – красная элита и будут свои ущемленные в привилегиях. А их внуки, то есть третье привилегированное поколение получат завещанное их отцами наследство – имущество всего государства. Там где традиция, там все время повторение. Потому все революционеры и рыбы бесприданники у нас условные младшие сыновья.
Глава VIII