Пугачев и его сообщники. 1774 г. Том 2. Николай Федорович Дубровин
детей. Опасение это было тем более основательно, что Толкачев всех противившихся ему вешал или бросал в воду с камнями на шее. Так он утопил атамана Федора Бородина и старшину Мостовщикова, повесил нескольких священников и казаков.
Утром 30 декабря Толкачев подошел к Яицкому городку и был сочувственно принят жителями. Призвав к себе духовенство и собрав круг, он объявил указ о вступлении на престол императора Петра III и приказал упоминать в церквах его имя и имя наследника цесаревича. Вслед за тем он двинулся к ретраншементу и вместе с присоединившимися к нему городскими казаками открыл огонь. Засев в высокие избы и забравшись под кровли, мятежники были безопасны от ружейного огня из укреплений и, напротив, сами могли бить на выбор. Поэтому Симонов приказал стрелять преимущественно из орудий и направлять огонь на ближайшие строения; но каленые ядра пробивали насквозь деревянные стены домов и, падая в снег, потухали. Тогда трое солдат 6-й легкой полевой команды вызвались зажечь руками ближайший двор, что и исполнили с успехом и без всякого вреда для себя. Пожар быстро распространился по всему городу, мятежники стали разбегаться, преследуемые выстрелами из ретраншемента.
С наступлением вечера гарнизон произвел вылазку и успел зажечь еще несколько строений. Такие вылазки и поджигание домов продолжались три дня сряду, и пред ретраншементом образовалась обширная обгорелая площадь шириной от 25—100 сажен. В глубине ее виднелись устья улиц, расходившихся в разные стороны и заваливаемых баррикадами. Желая преградить доступ к своим жилищам, казаки строили завалы в несколько бревен толщиной, проделывали в крайних избах бойницы и устраивали насыпи в разных местах под батареи[111]. Сознавая, что и этих мер недостаточно, чтоб обеспечить себя от вылазок гарнизона, владевшего достаточным числом орудий, Толкачев отправил в Берду донесение о своей деятельности, с просьбой прислать ему помощь, а главное – пушек. Он писал, что занял город, но только потому, что казаки не сопротивлялись; что Симонов заперся в ретраншементе, и так как Дусали-султан киргизский не прислал ни одного человека, то овладеть ретраншементом он не в силах. Пугачев тотчас же послал в Яицкий городок атамана Овчинникова с 50 казаками, тремя пушками и одним единорогом, а через несколько дней поехал туда и сам, в сопровождении восьми человек конвоя[112].
На другой день после Крещения, 7 января, Толкачев прислал сказать духовенству, что государь едет в город и приказал выйти к нему навстречу всем собором. Облачась в ризы, духовенство вышло за город с крестами и образами, а казаки с хлебом и солью. Пугачев приложился ко кресту, а потом принял хлеб-соль и поцеловал их. Увидев в толпе своего знакомого Дениса Пьянова, самозванец обратился к нему с вопросом:
– Ну что, узнаешь ли ты меня?
– Как не узнать! Ведь дело-то недавно было.
– Смотри же, я не Емельян Иванов, а государь ваш Петр Федорович. Я хлеб-соль твою помню и тебя не забуду.
После обычной церемонии целования руки самозванец
Журнал действий команды в яицком ретраншементе. Показания казака Ивана Харчова и пономаря Петра Живетина // Гос. архив, VI, д. № 506 и 508. См. также статью «Оборона Яика от партий мятежников» в «Отечественных записках» (1824, ч. XIX). Статья эта с небольшими изменениями перепечатана в Архиве князя Воронцова (кн. XVI, с. 470). А.С. Пушкин рассказ о происшествиях под Пиком основал на этой статье, но она во многом неверна, а главное – преувеличена опасность положения гарнизона, его потери и проч.; точно такого же характера и статья «Яицкое казачество 1680–1774» (Русский вестник, 1863, № 8). Рассказ о штурме также преувеличен и отчасти искажен.
Показание Пугачева 4 ноября 1774 года; Показание Якова Почиталина // Гос. архив, VI, д. № 506 и 512.