Пугачев и его сообщники. 1774 г. Том 2. Николай Федорович Дубровин
Суворова из списков 1-й армии[279], а последнему приказала с того места, где получен будет им указ коллегии, как можно поспешнее отправиться через Казань и явиться к Бибикову там, где он будет[280].
Фельдмаршал не отпустил Суворова и не исполнил высочайшего повеления.
«Генерал-поручику Суворову, – доносил граф Румянцев[281], – по указу Военной коллегии, к вновь назначенной команде немедленно бы ехать я приказал, ежели бы он в пути, а хотя и на месте, но не на посту в лице неприятеля противу Силистрии находился, к которому он мной определен и со вверенным ему корпусом, как на сей город по усмотрению удобности поиск сделать, так и Бирсов оберегать поручено. В сем случае я не мог на оное поступить из уважения, что сия отлучка подала бы неприятелю подтверждение по делам оренбургским, кои они воображают себе быть для нас крайне опасными, нежели они суть, и может быть, как я вижу из публичных ведомостей, вовсе исчезнувшие». Соблюдая прежде всего свой интерес, граф Румянцев просил назначить в распоряжение А.И. Бибикова вместо Суворова одного из генералов, «находящихся в России», по причисленных к его армии. Такого назначения не последовало, и Деколонг оставался командовать своим отрядом почти до усмирения восстания.
Дойдя до Окуневской слободы, Деколонг распустил по домам 800 человек крестьян, а жителей Челябинска и провинциальную канцелярию отправил в слободу Байчанку, под прикрытием рекрутской Тобольской роты, бывшей под начальством секунд-майора Фадеева[282]. Затем, узнав, что мятежники собрались возле Долматова монастыря и Шадринска, повернул к последнему.
Таким образом, все деревни и села между Челябинском, Екатеринбургом и Шадринском поступили в руки мятежников. Попытки отдельных лиц разогнать толпы инсургентов, бродивших по разным направлениям, были безуспешны. Управитель Окуневского дистрикта, Томилов, пытался пробраться в Челябинск с своим ополчением, но, узнав, что многочисленные толпы башкирцев обложили город и вешают всякого, кого только захватят, вернулся обратно. Набранные в разных местах крестьяне, под именем казаков, лишь только беспорядки касались тех пунктов, в которых они были собраны, тотчас же переходили на сторону инсургентов и усиливали башкирцев. Явились инициаторы и, под видом уполномоченных государем Петром Федоровичем, объявляли себя его полковниками и становились предводителями отдельных партий. Такие предводители не имели никакой связи и сношений ни с самим Пугачевым, ни с другими предводителями. Они действовали по своему усмотрению, грабили и разоряли все, что принадлежало казне и помещикам. В Исетской провинции известен был своей деятельностью Михаил Ражев, который, собрав значительную толпу, отделился от толпы, предводительствуемой Грязновым, занял Миасскую крепость, в 25 верстах от Челябинска, и проникнул потом до села Бродоколмацкого, подчиняя своей власти все близлежащие деревни. Самозваный капрал Матвей Евсевьев, сопровождаемый только шестью человеками мятежников,
Указ Военной коллегии графу Румянцеву от 29 марта // Московский архив Главного штаба. Журнал секретной экспедиции, кн. 54, л. 92 и 93.
Указ Военной коллегии Суворову 29 марта // Там же, оп. 47, секрет, повытья, св. 233, л. 857.
В рапорте Военной коллегии от 15 апреля за № 2407 из Ясс // Там же, кн. IV. Соч. Пушкина, т. VI, с. 222.
«Журнал происшествиям в Исетской провинции». Рапорт Чичерина А.И. Бибикову от 27 марта 1774 г. за № 1279 // Московский архив Главного штаба, оп. 47, кн. VII и VIII. Из Байчанки бывший воевода Исетской провинции, Веревкин, оправившись от побоев и ран, отправился в Петербург, где был взыскан милостями императрицы. Ему пожаловано 500 руб. на излечение, и, имея в виду, что у него было всего 11 душ крестьян, а он имел жену, двух дочерей и сына, императрица пожаловала ему в вечное потомственное владение «Псковской губернии, Полоцкой провинции, Невельского ключа часть Дубнечевскую со всеми к ней принадлежащими угодьями» (Указ Сенату 29 декабря 1774 г. // Архив Сената, высочайшие повеления, кн. № 136).