Древо жизни. Генрих Эрлих
было если не много, то вполне достаточно для одного рабочего дня. А если учесть ранний выезд, то и более чем достаточно. «Пора и честь знать», – подумал Северин и принялся складывать протоколы в папку. Дошла очередь и до смятого листка, извлеченного им из-под кровати в злополучном доме. Северин уже остыл от потока мистики, обрушившегося на него в первой половине дня, и теперь разглядывал листок достаточно спокойно.
Не то, что днем. Тогда, выехав из поселка, он почувствовал вполне реальное жжение с левой стороны груди, как будто туда налепили перцовый пластырь. Жжение становилось все сильнее, и он, остановившись на обочине, запустил руку под куртку, потом под пиджак, пытаясь найти источник раздражения. И наткнулся на этот листок, лежавший во внутреннем кармане. «Я ведь так толком его и не рассмотрел», – подумал он, вынимая листок. Жжение у груди пропало, сменившись легким покалыванием в пальцах, державших листок. Возможно, это был зуд, потому что уже через пару минут изучения листка у Северина появилось острейшее желание разорвать его в клочья и развеять по дороге. Спас листок от казавшейся неминуемой казни лишь статус улики, возможно, важной. Оставшийся путь до Петровки важная персона проделала, вольготно раскинувшись на заднем сидении.
«С чего это я тогда так взбеленился? – с некоторым удивлением подумал Северин. – У меня на совещаниях не такое еще выходило. Сидишь часами, изображаешь напряженное внимание, а рука что-то чиркает ручкой по листку. Иногда такое вырисует, что в приличном обществе и показать-то неудобно. Помнится, после одного особенного нудного совещания они с сослуживцами обменялись своими „записями“. То-то смеху было!»
Несомненно, что лежавший перед Севериным листок представлял собой образчик именно такого подсознательного, «совещательного» творчества. Две записи повторялись трижды, выписанные разными шрифтами: слова «код воскрешения» и число из девяти цифр – 812199258. Имелась длинная последовательность латинских букв, написанных в ряд: I I D В В I В I I D I I I I D I B I D D B I B.
Было и два рисунка. Первый занимал самый центр листа и представлял собой весьма тщательно выписанное изображение дерева, с корнями, напоминавшими куриные ножки волшебной избушки, с коротким, толстым стволом и мощной кроной с прорисованными ветвями. Дерево почему-то однозначно ассоциировалось с дубом, растущим в чистом поле, поэтому крупные плоды, висевшие на ветках, смотрелись как-то странно и неуместно. Плоды напоминали яблоки. Или шары на новогодней елке. Под рисунком, как табличка в музее, была надпись «Древо Жизни», заключенная в волнистую двойную рамку, что делало ее похожей больше на вывеску ресторана, висящую флажком на узкой улочке.
Впрочем, уликой этот листок делал второй рисунок, поменьше, в левом нижнем углу – весьма профессиональное изображение распятия с обвисшим на кресте телом. Руки распятого могли показаться непропорционально длинными, но Северину после сегодняшнего так уже не казалось. И поникшая на грудь голова в обрамлении длинных волос и бороды еще стояла перед глазами. Как и табличка, прибитая к кресту. Кстати, и ноги были не полусогнуты,