Фантазма. Первая книга из цикла «Стеклянный глаз, говорящая Тень и дом на Северной улице». Валентина Б.
я услышала такие ругательства, от которых у приличных людей возникает желание отрезать себе уши.
Ни в одном городе этого мира не умеют так ругаться и слать такие проклятия, как в Бри! Если перевести всё, что кричали эти парни, то получится что-то вроде: я бы тебя сначала полюбил, а потом порвал на куски, чтобы сшить из тебя чучело. А потом полюбил бы снова!
Я шла медленно. И скоро эта брань, адресованная, как я уже потом поняла, не мне, постепенно отдалялась и становилась едва различимой. Тем более, я то и дело отвлекалась на хватай-траву. Влажные стебли, похожие на длинные кошачьи языки, цеплялись за больную ногу. И мне приходилось обрубать зелёные щупальца, а затем наблюдать, как они с шипением отползают.
Когда я поняла, что огни города всё еще представляют собой крошечные светящиеся булавки. И что двигаюсь слишком медленно, я повернула запястье.
23:45.
Я рухнула в высокую траву и положила под голову сумку. В кармане плаща нащупала окурок самокруткой сигареты. Правда, вдохнуть сладкого приободряющего дыма мне так и не удалось. Совсем рядом послышались голоса. Чему я почти обрадовалась.
Во-первых, это означало, что я находилась у самой дороги. И что больше мне не нужно путаться в хищной траве. Во-вторых, я услышала знакомый писк, а с ним тупой покорный бас.
Надо же! Парочка из клуба «Махнемся, не глядя» возвращалась с рынка. Так что вполне возможно Чернобород и Рыжебород грозились сшить чучело не из меня. Но, к сожалению, всё, что я могла, это лежать и наблюдать. Стать такой же рыхлой и податливой, как земля, и на всякий случай держать руку около бедра. И периодически, отмахиваться от молодых побегов хватай-травы, что касались шеи или пытались залезть в ушную раковину.
С приближением ведьмы, правая глазница начинала чесаться. Как и кулаки, что сжимались и разжимались около кобуры. Правда, я точно не знала, какой из меня сейчас стрелок, поэтому решила вести себя тихо.
Сквозь траву я, наконец, разглядела низкорослую старуху. Она шла впереди. Горбун что-то бережно прижимал к груди и покорно плёлся за своей хозяйкой. Он то и дело переводил взгляд со свертка на карлицу. И через мгновение, как ответ на мучавший меня вопрос, с ветром до меня донёсся детский плач.
– Заткни ей рот или я прикончу её! – крикнула старуха и, оскалившись на Горбуна, остановилась, – Какого черта ты с ней нянчишься! Я всё равно скоро прикончу её!
Горбун лихорадочно зашарил по карманам. И очень быстро нашел стеклянную бутылку с соской и приложил к свертку. Наступила тишина.
Когда парочка удалилась достаточно далеко, чтобы я могла наконец-то продолжить свой путь, произошло следующее.
Да, я знала, что мне нельзя идти на рынок. И всё равно попёрлась. Да, лишилась глаза и обзавелась новыми врагами. И да, я собиралась влезть не в своё дело, рискуя потерять хорошую работу и забыть о лицензии, которую я должна была получить на днях. Думаете, это всё ради незнакомого прожорливого существа? Не совсем.
Когда ребёнок снова подал голос,