Крещение Осетии. В контексте российской политики на Кавказе. Борис Бицоти
состояние персидского войска, Братищев докладывает об удобной возможности покончить с армией шаха, однако Петербург не санкционирует военные действия – царевич Бакар отзывается обратно в столицу. Российскому правительству удается мирным путем отвратить угрозу от своих границ – Надир-шах вязнет в горах Аварии, где терпит от горцев поражение и вынужденно возвращается в Персию. В этих условиях поданное в ноябре на фоне тревожных событий на границе прошение грузинских архиепископа и архимандрита о возможности переманивания осетин на сторону России в противостоянии с шахом, не остается без внимания – делу крещения Осетии дается полный ход.
Персидский шах, как об этом будет написано в Приложении к Санкт-Петербургским ведомостям, «в рассуждение принять принужден был, что в то же время Дагестанские и в горах живущие немалолюдные нации под Российско-Императорскую державу поддались и через депутатов своих просили, что они яко подданыя с присягою верности в протекцию Ея Императорскаго Величества приняты были».62
На деле первые депутаты из Осетии прибудут на переговоры с сенаторами благодаря посредничеству грузинских духовных лиц лишь спустя без малого десять лет – Надир-шаха к этому времени уже не будет в живых, а в Персии в полном разгаре будет полыхать междоусобная война. Несмотря на происки кахетинского царя и враждебных Осетии сил, представители осетинских обществ были приняты в российской столице и удостоены чести побывать на аудиенции у самой императрицы. Однако решение о территориальной интеграции Осетии в Российскую империю, как показали дальнейшие события, было отложено на неопределенный срок – практических результатов первые российско-осетинские переговоры не дали. Оставаясь верным договорам с Ираном и Турцией, российское правительство не собиралось из-за Грузии и Осетии портить отношения ни с Персией, ни с Оттоманской Портой, и воевать с южными соседями не планировало – чтобы полностью себя обезопасить с этой стороны, Россия вскоре подписывает секретный протокол к договору с Австрией, согласно которому стороны обязуются прийти друг другу на помощь в случае войны с неспокойным восточным соседом.
«Действительно мы ожидали помощи и сильного подкрепления, согласно завещанию Великого, блаженной памяти Петра (…), – пишет историк Папуна Орбелиани, комментируя результаты посольства царя Теймураза к императрице Елизавете, – Но, интриги сынов Грузии, пребывавших в России, отклоняли ее от оказания помощи». (Здесь имеются в виду представители вахтанговского грузинского правительства в изгнании). Вместо войск Елизавета инкогнито посылает в кавказские горы миссионеров.
Действуя, по сути, в русле петровой политики, Елизавета, таким образом, помогала единоверцам-грузинам, предоставляя им убежище, но не портила из-за них дипломатические отношения с турецким султаном, урегулированные однажды ее отцом знаменитым Константинопольским
П. Г. Бутков: Материалы для новой истории Кавказа, с 1722 по 1803 год, стр. 383