Весенний месяц ноябрь. Повести и рассказы. Теория литературы, публицистика. Валерий Терехин
«осады», он как главврач распорядился на время праздников другие двери не отпирать.
Ребята были, но не все. По пути здоровались. Кто у телевизора торчал, кто корпел над шахматами, а кто из тёмного угла высунется и юркнет назад – милуется там с девчонкой. Молодость. И не надо им это запрещать.
– Ну, что, прочешем женские блиндажи, господа разведчики? – обратился он к трём или четырём восьмиклассникам, которые, позёвывая, лениво поднимались с коек. С досады прищёлкнул языком: с молодыми-то, с зелёными, каши не сваришь. А надо было торопиться: дома ждали внуки. Да и в такую-то слякоть по улицам шататься не больно приятно. Но тут на веранде появился Архип, а вслед за ним и Халва. «Вот и десятый класс, – Павел Эрастович вздохнул с облегчением, – лучшие помощники».
– Архипов, Сибгатуллин, где народ? – бодро спросил главврач, а сам подумал: «Эти будут крутиться: к новому году просились на побывку». Оба, впрочем, быстро смекнули, чего от них требуется.
– А ну, живей, зелёненькие, чтоб через десять минут здесь были все до одного! – крикнул Архип. И восьмиклассников будто подменили. Апатия, дрёма – куда всё подевалось? Мальчишки кинулись кто в женское отделение, кто на «базу», выкрикивали там фамилии и клички. Потихоньку, с недовольными минами, недостающие стали появляться на веранде – каждый останавливался у своей койки. Постепенно народ прибавлялся.
Намётанный глаз промаха не давал. Павел Эрастович определял состояние каждого, незамедлительно восстанавливал в памяти подробности заболевания, прикидывал, как бы ускорить лечение. Лица, лица – их за тридцать пять лет работы перевидал здесь множество. Когда-то и самой этой веранды не было – на её месте зияла воронка. Но часть здания во время той памятной бомбёжки в октябре сорок первого уцелела. С неё и начинали сразу после войны. А пристройки новые – и столовая, и веранда, и спортзал под ней – знали бы мальчишки, с каким трудом добывался материал, каких только порогов не обивали. И котельная своя – да вот только жалко кочегар напился, перемудрил – один из двух котлов треснул, как раз тот, что веранду обогревал. Ничего, отремонтируем. Так что зря вы такие злые, обиженные. Помёрзли бы в окопах… Надеетесь поскорее выбраться домой, опостылело тут? А кто вас станет лечить? Думаете, это в порядке вещей, что всё забесплатно? А вот у них там всё только за деньги. А вас сюда, капризных, пресытых, папы с мамами за ручку затягивают…
– А вот и Мерин! – Архип, что мельтешил рядом, отвлёк от размышлений.
– Меренков, значит, на месте… – головы не повернул: противная физиономия у нынешнего заводилы. Поганый парень. Правда есть ещё Микола, однако этот со странностями – неконтактный, уважают его, но не тянутся – неколлективист, родители приезжие… Таким в огромной стране жить трудно. Вспомнил о новеньком. Спросил:
– А где… Мишаков. Куда пропал?
Халва вышел в коридор и крикнул в сторону «базы»:
– Эй, Мефодий, давай выползай, обход!
Дверь в туалет открылась – издали