Грозный – Василий Блаженный. Истина-весть. Людмила Дегтярь
напряжения и ожидания в груди поднялось волнение: сколько времени он стремился дознаться до причины отвержения знатным богатейшим дедом его отца, да фактически всей их семьи, не удавалось! И вот эта тайна перед ним – у тетки на блюде!
Тетушка Лукерья никак не могла успокоиться. Выплакавшись, произнесла глухо:
– Все связано с государем Василием.
– А!? Те-е-е-етушка! Великий хан тут при чем?! – удивился Шуйский.
– Да он в нашей истории главное лицо! – с невероятной горечью воскликнула Лукерья.
– А можно подробней?
– Знай, племяш, Великого хана не обойти! – недобро заметила тетушка, словно плеснула кипятком и неторопливо повела рассказ: – Началось с того, что государь Василий, намаявшись неудачным браком с легкомысленной и ветреной женушкой, от которой не дождался детей, выпроводил ее в монастырь. А став вновь холостым, стал приглядывать среди княжеской и ханской знати новую партию. Невест выставили ему – будь здоров! А он все не мог определиться: всякий раз находил в девице изъян.
– Это когда же было-то?
– Да уж годков с десяток… или более того. Помню, Великий хан ненароком заехал в нашу усадьбу обговорить с мужем нужное дело. Муж пригласил его в дом, да Василий Иоаннович отказался, сославшись на занятость. Мы с Авдюшей хлопотали на летней кухне: перебирали с девками малину на варенье. Авдюша решила угодить почетному гостю да поднесла ему малинки. Тот отведал, да вдруг развеселился, согласился остаться на обед, отказавшись от срочных дел. Мы и не поняли тогда причину перемены его настроения, а дело-то оказалось самым важнецким! Василий Иоаннович приметил нашу дочь – красавицу Авдотью.
– Дак, она же, – промычал Шуйский, – бают, давно в монастыре…
– Се случилось до монастыря, – горестно заметила Лукерья.
– Из всех выбрал Авдотью?! – заинтересованно проникся Шуйский. – То бишь, сначала выбрал, а потом оставил? Ведь у них не сложилось!
– Не раздумал.
Плеснув в ковш кваса, Лукерья испила, неторопливо вытерла губы фартучком. Василий же был нетерпелив.
– Тетушка, право, мне интересно!
– Слушай, – изогнув брови, жестковато взглянула она на племянника, заставляя принять ее правду, а не ту, которую вероятно он слышал от отца: – Вася, я не нахваливаю дочь, но это сущая правда: Авдотья в ту пору была писаной красавицей, нрава доброго, учтива, приветлива, скромна, трудолюбива.
– Я помню кузину совсем молоденькой: девушка была прехорошенькой!
– А как вошла в девичество, ровни ей не было! Да. И помимо прочего, Авдюша была обучена грамоте, что было редкостью.
– Гляди ты, какова кузина! И кто же надоумил ее на учебу?
– Отец. Да и Авдотья проявила усердие, интересовалась разными науками, много читала и могла составить беседу любому человеку. Государь был поражен ее умом и дельными рассуждениями и принялся обхаживать дочь.
– Чудеса!