Двухголовая химера. Хелег Харт
исключительно со стороны. В разрезе нашего понимания мироустройства вы выглядите… чудиками. Впрочем, это должно быть взаимно.
– Так и есть. Но ты можешь сказать точнее, что о нас писали?
– Например? М-м, дай подумать. Что в вас сильно животное начало. Что у вас очень развиты стадные инстинкты, но атрофировано общевидовое сознание. Что в одном мире, населённом людьми, из-за разрозненности и разобщённости могут встречаться десятки и даже сотни разных культур, которые восходят к одним и тем же истокам. Ну и много ещё чего, не вижу смысла перечислять дальше. Всё равно это всего лишь книги. Одно дело читать о вас, и совсем другое – увидеть воочию.
Кир хрюкнул в бороду, но воздержался от комментариев. А я смотрел на Рэна и не мог понять: он что, правда совсем не понимает, что такое люди?
– А ты не боишься разочароваться? – осторожно спросил я.
– Да брось! – улыбнулся пуэри. – Я наслышан о людских странностях. Вы как тролль в посудной лавке – воплощение хаоса. Никакого сравнения с другими расами. От людей нужно ожидать чего угодно, это ясно, как день.
– Так-то оно так, – я с сомнением почесал в затылке. – Но одно дело быть наслышанным, и совсем другое – столкнуться воочию. Ты бы лучше не недооценивал наше умение разочаровывать. К этому у нас большой талант.
– Как-то это непатриотично звучит из твоих уст, – вздохнул охотник. – И всё же я думаю… Эй, что там?
Он вглядывался правее моего левого плеча. Мы с Киром как по команде обернулись и довольно долго вглядывались в темноту, но так ничего и не увидели.
– Где?
– Как будто тень какая-то промелькнула.
– Да птица небось, – копатель махнул рукой. У него это получилось настолько небрежно и буднично, что мы с Рэном тоже успокоились и отвернулись.
Однако когда позади меня раздался отчётливый всплеск, все трое вскочили на ноги и вооружились.
– Не слишком-то похоже на птицу, – встревожился охотник.
– Может, большая птица? – с заметной долей сомнения продолжил гном.
– Не-е-ет, – протянул я. – Шлёпнуло будто веслом. Широким таким веслом.
Мы напряжённо вглядывались во мрак. Как назло, к вечеру небо затянуло, так что темнота стояла, хоть глаз выколи, и даже Рэн не мог ничего разглядеть. А я всё думал: что за болотная живность может издавать такой звук? И в голову никто не приходил.
Со стороны топей, чуть левее места, откуда был всплеск, раздался стрёкот. Естественно, совсем не похожий на трескотню насекомых. Слишком уж хищный.
– Что за чертовщина? – гном покрепче стиснул в руках топор.
Видимо, он сказал это слишком громко, потому что в ответ ему прозвучал приглушенный рык и тот же стрёкот – с запада, юга, востока. Мы тут же встали спина к спине, выпучив глаза в темноту, которая в один миг угрожающе нависла над нами.
– Их много, – сказал Рэн. – И они поняли, что их заметили.
Знакомое чувство тревоги всплыло откуда-то с глубин сознания, только на этот раз прихватило с собой изрядную долю страха. От него даже шевелиться