Две великие победы русского флота. Наварин и Синоп. Евгений Васильевич Богданович
судьбами Востока и своим влиянием вытеснить из области восточного вопроса влияние Англии. «Когда Каннинг усвоил себе наконец ту смелую политику, – продолжает адмирал Кодрингтон, – по которой Россия была взята за руку другими державами, решившимися лучше сопровождать ее, чем допустить ее идти особняком, оставалось лишь быстротою действий сокрушить отпор. Один из блистательнейших дипломатов того времени отзывался, что лучшее средство не пускать Россию за пределы договора – держать ее в согласии с Англией»[11].
Нельзя сказать, однако, предвидел ли Каннинг – как далеко пойдет дело, на котором он остановился. Последующие события дают повод сомневаться в том. Во всяком случае, герцог Веллингтон не помышлял, что случится боевое столкновение между Англией и Турцией. Действительно, договор, заключенный в Петербурге 4 апреля (23 марта) 1826 года между Россией и Англией, хотя и выговаривал отправление обоих союзных флотов в Архипелаг, но отнюдь не предвидел для обеих держав возможности какого бы то ни было столкновения с турками: в нем имелось в виду оказание грекам одной лишь дипломатической поддержки с единственною целью прекратить кровопролитие. Этим путем надеялись доставить Греции, под верховенством султана и с утверждения его, избирательное правительство, и освободить греков от совместного жительства с турками.
Чтобы уяснить себе, насколько было сильно впечатление, произведенное на Европу известием о «протоколе», необходимо припомнить тогдашнее общественное настроение.
Восстание Греции за независимость, начатое еще в 1821 году Ипсиланти и продолжавшееся с возраставшим ожесточением с обеих сторон, было тогда в полном разгаре. Шестилетняя кровопролитная резня горсти греков с турецкою ордою, сопровождаемая разбоями, зверствами и насилиями, давно уже обращала на себя сострадательные взоры филантропов. Временами сочувствие это как бы несколько стушевывалось; временами же, под влиянием новых кровавых эпизодов, сострадание к угнетенным проявлялось взрывом негодования против турецкого насилия и требовало отмщения… Именно таким было общественное настроение в 1826 году, когда пронеслась весть о геройстве греков, обессмертивших себя в Миссолунге[12]. На расстоянии, отделяющем нас от описываемых событий, трудно дать понятие о впечатлении, которое было произведено во всей Европе известием о падении этой крепости, – справедливо замечает г. Феоктистов в своей книге о борьбе Греции за независимость. Рассказы о страданиях, перенесенных защитниками, о страшной ночи, в которую они с женами и детьми пробивали себе путь через многолюдный неприятельский лагерь, о множестве несчастных, купивших себе неслыханным геройством только позорную неволю, переходили из уст в уста и возбуждали восторг во всех, чье сердце не охладело к проявлению высокой доблести… При известии о страшном несчастии в Греции впервые замолкли все распри и все несогласия. Когда президент законодательного собрания сообщил
Memoir of the life of Admiral Sir E. Codrington. Биография адмирала Кодрингтона. Т. I. С. 368.
Совр. г. Месолонгион (Греция).