Две великие победы русского флота. Наварин и Синоп. Евгений Васильевич Богданович
восстановил влияние России на Балканском полуострове, но сверх того расширил льготы Молдавии, Валахии и Сербии[14].
Введение Аккерманских соглашений, к прямой досаде австрийских дипломатов, не задерживало разрешения дела греческих борцов за освобождение. В сентябре 1826 года Каннинг прибыл в Париж, чтобы привлечь правительство Карла X к англо-русскому союзу, и поездка его привела к довольно удовлетворительной развязке: парижский кабинет выразил согласие действовать заодно с Каннингом на пользу Греции, лишь бы при этом были удовлетворены самолюбие и тщеславие французов; между прочим требовалось, чтобы протокол был обращен в формальный трактат между тремя державами. Ряд новых интриг австрийских дипломатов не помешал Франции открыто присоединиться к Англии и России и, по настойчивому предложению русского кабинета, тройственный договор между названными державами окончательно состоялся в Лондоне 24 июня (6 июля) 1827 года. Этот знаменитый международный акт был подписан русским послом князем Ливеном, французским послом принцем Полиньяком и виконтом Дудлей, британским министром иностранных дел и уполномоченным его британского величества.
«Лондонский договор», как известно, был составлен на основании «петербургского протокола» о предоставлении грекам автономии под верховным покровительством султана; при этом в «добавочной», на первое время секретной, статье трактата было категорически выражено – какие именно меры примут союзники в том случае, «если в течение одного месяца Порта не согласится на предложение посредничества высоких договаривающихся сторон». «Добавочная» статья состояла из четырех параграфов. Первым из них определялось: объявить Порте, что затруднения и бедствия, указанные в трактате, приводят договаривающиеся державы к необходимости принят немедленные меры для сближения с греками и что такое сближение будет произведено установлением торговых сношений, отправлением консульских агентов и принятием таких же агентов со стороны греков, пока у них будут власти, способные поддержать эти сношения. Во втором параграфе указывалось, что если бы в течение одного месяца Порта не приняла предложенного ей перемирия с греками, ей будет объявлено от имени трех держав, что они соберут свои эскадры для воспрепятствования прибытию в Грецию или в Архипелаг турецких и египетских подкреплений и военных снарядов; в таком случае соединение эскадр должно было последовать немедленно, причем договаривающияся державы обещали обращаться с греками как с друзьями, не принимая, однако, участия во враждебных действиях воюющих сторон. Если бы Порта приняла предложение перемирия, а греки отвергли его или, приняв, стали действовать несогласно со своими обязательствами – соединенные эскадры, согласно 3-му параграфу «добавочной» статьи, должны были ограничиться наблюдением за соблюдением перемирия, не принимая, однако, участия в самой войне. Наконец, заключительный параграф определял,
Чтобы показать, какое значение придавали Аккерманской конвенции дипломатические кружки Австрии, приводим появившееся недавно в «Древней и Новой России» письмо Генца к известному фон Оттенфельсу. «Вы легко вообразите, мой дорогой друг, – писал Генц, – какое впечатление произвели на меня результаты Аккерманских конференций. Вы знаете… то искреннее участие, которое я принимаю в прочности и благосостоянии Порты. Признаюсь вам, что