Мойры. Марк Ивàнов

      Хранитель, Ты мой Ангел!

      Чей ты друг, себя спросил я?

      Что ты любишь и что ждёшь?

      Я люблю, когда застолье,

      Светлой истины порог,

      Ведь друзей не выбирают,

      Почему-то избран я,

      И душа моя мечтает что-то сделать для Тебя.

      Говорят, что поздравленья

      Отражают свет души.

      Как душа Твоя прекрасна,

      Свет в ней горний, свет Любви.

      Мне бы мудростью одеться,

      Что достоинство твоё,

      И тебе отдать сердечно

      Все, что Богом нам Дано.

      Радуйся.

      Вот ряд, изогнутые спинки,

      В руке билет – смотрю,

      Там место обозначено. Ищу.

      Ищу что? Место или сам не знаю,

      Как будто на спектакль я пришёл.

      А может быть, с молитвой поклониться.

      Споткнулся, ой, монетку я нашёл.

      Орёл иль решка? Свет или изнанка?

      Спектакль – да. В нём кривизна торит.

      Я знаю, в нём мгновенье мыслит

      И вдруг потом заговорит.

      Оно как танец искромётный.

      Оно как первенец. Ковчег.

      И вновь, как встарь, в ярчайшей вспышке

      Терновый я приму венец.

      Кольцо, калитка наперекосяк,

      Дотронулся, петля ржавая.

      Остановился, смертушка.

      Пюпитр, вторит тромбон.

      Нота, слеза аиста белого.

      О, если все маргаритки собрать,

      То и тогда не отцветут тюльпаны.

      А если в алом синь воспринять,

      То в оранжевом горы восстанут.

      В доле ледников студёная пядь,

      остановились, замерли в изумленьи,

      Симфонией от дна восстать.

      Оратория мира, скольжение.

      Пронеслись в водопадах времён,

      В брызгах мгновений постигли истину.

      Ну а потом, да что в том,

      Ведь петля-то ржавая.

      Блажен, кто нищенство приемлет,

      Блажен, кто в нищенстве живёт.

      А что есть нищенство, то паперть,

      Быть может, это сердца слог.

      Быть может, звук хлопка одной ладонью.

      Быть может, просто хоровод.

      Господь создал в Начале Слово

      А в слове слог, а в слове миг,

      Который в нищенстве блаженной

      Мне истину судьбы вершит.

      Я иногда как будто замечаю,

      особенно когда не подают,

      Что нищенство – дорога к раю,

      Пусть в ранах, босиком, но путь.

      Путь, в ком надежда, в ком отрада,

      Отрада из глубин студёных вод,

      И лист осенний радуется взгляду,

      Который радугой цветёт.

      Наш пёс, почти он издыхает.

      Уже не чувствует, не видит он ни зги.

      Не понимаю, радуется иль страдает.

      Он пёс, и мост его вблизи.

      Тот мост, который напрямую без поворотов в путь его ведёт

      И я в надежде: вскоре меня он тоже поведёт.

      Как странно говорить о мосте,

      О псе о том, что есть.

      Мост служит, пёс ему подобен.

      А я! Божественная весть.

      Пока не принял, тайна не раскрыта.

      Могу быть псом, мостом лишь иногда.

      Пока я только бабкино корыто, надтреснутое,

      но не навсегда.

      Спросить бы рыбку золотую.

      Смогу ль себя я светлым чувством одарить?

      Каким? Об этом лишь Ему судить.

      А суд Его не мысленное счастье, которым судится злочастье.

      Ненастье душ, сердец ненастье,

      О, звонниц хоровод, причастье.

      Я для Него пока лишь зарождаюсь.

      Зигота я, за место я сражаюсь.

      С кем против или за кого,

      Да нет, не против, просто за Него

      Я думал раньше, что Он там, вдали.

      Молитвы