Мойры. Марк Ивàнов
в созерцаньи крестном.
Молитвы грань – она светла, грань покаянья – тишина.
И все четыре в вышине, во временах, в святом огне.
Да, дом о четырёх ветрах парит, в том милость тяготенья.
И как бы вниз свет четырёх, и кружева в нём, и моленья.
И тоже грани, Божий свет музыкой в них играет.
Друга вершина и душа в другом пространстве обитает.
Четыре вверх, четыре вниз.
А если в зеркале, то снова
Четыре вниз, четыре вверх.
В вершинах пламенное Слово.
То Слово от Начала!
Не Данте я
Сказал он мне: «Пошли». – «Куда?» – я удивился.
«По каменным ступеням, через мхи, туда, где древности единство».
«Но там же Ад, ты сам об этом говорил.
Весь мир об этом знает и я тоже.
Ведь ты его таким открыл, а мне что с этим делать?
Туда ведь благодать не вхожа».
Он улыбнулся: «Экий, право, ты, ты хочешь рассуждать о благодати.
Но для тебя что Ад, что благодать умом не познаны, они ведь братья.
Они как лист: лицо, изнанка.
Монета – решка иль орёл.
Свет, темень. Нищенство, богатство.
Попробуй раздели нетканый в них узор».
«Но, есть же разница, и как её постигнуть?»
«Да, странный мой, ведь в этом твоя суть.
Ты хочешь разделить единство, но это только мыслей муть.
Представь себе, когда ты солнышко вбираешь.
Чуть отошёл – и тень тебе прохладу ткёт.
Но это ты, ты так воспринимаешь, на самом деле в целостном живёшь.
А жизнь твоя сокрыта в благодати, а ад твой сам его творец.
Отступишь – и ступенькой ниже, а там уж благодати нет.
И так ступенька за ступенькой, по мхам нога скользит.
А благодать Его святая в тебе чуть теплится, уж не горит».
«В аду своём комфортно и уютно, о нём приятно рассуждать…»
В аду своём комфортно и уютно, о нём приятно рассуждать.
И незачем бежать, но помни, что в своё посмертье его придётся взять.
Таков закон!
Но если о себе и отслужил ты панихиду
И если не забыл дорогу в храм,
Тогда по Божьей Благодати сокроешься от тысяч ран.
Душа твоя по капле понемногу расстанется с проказой. Аз воздам.
И вот тогда, когда её не станет, тебе откроется дорога в Божий Храм.
Рождество
В установленные сроки, кем, когда не знаю я,
Может, горний я владелец, может, русло бытия.
С гор долиной первозданной не несёт поток меня.
Нет дождей, одни туманы, капли в них, а не вода.
На вершине век от века я молюсь, зигота я.
О Господь, Любимый, Вечный освяти; поток ведь я.
Поздний дождь, а может, ранний, времени я не считал.
Да и как сочтёшь мгновенья,
В них твой меч молитвой стал.
Он разит истоком Славы, той в которой только Ты.
И наполню я потоком светлые Твои мечты.
Сказочное
Рано-рано